Белые пешки

Санечка моя, Саня, я ведь и от тебя бегу, знаешь? Эти мои убогие эльфы, звездолеты, неизменно – влияние кого-то чужого, чего-то всем известного. Нет, это не плохо, жанры-то классные, но это надо уметь, а я, видно, не умею. А ты? Та сказка… Сань, я умер. Какое я дно… Куда лезу? Как и Асёна, я задался вдруг вопросом: как Бог так создает людей, кроит их характеры и таланты? Почему одним все, а другим ничего? Но ответ нашел другой: не дали – добывай. За службу точно дозрею до нормального романа – уже другого, о другом. А ты будешь его редактировать; больше никого к своим бесценным строчкам не подпущу, так и знайте, ничтожные женщины! (это я Асёне и Марти).

Санька-Санька… понимаешь, мне очень надо найти себя. И я найду. Или потеряю окончательно.

Гудеть на всю «Синюю чайку» одиннадцатый «А» начал только к четырем утра. Гудение росло пропорционально выпитому. Марти пару дней назад проиграла Крысу спор на желание, и когда в музыкальном центре заиграла знаменитая композиция из «Криминального чтива», она сбросила туфли. Забралась на стойку. Музыку врубили громче, и Марти принялась танцевать прямо там, обходя расставленные бутылки и бокалы.

– А самому слабо? – крикнула она, останавливаясь напротив Кирилла – разгоряченная, лохматая, смеющаяся. – Мне пара нужна, давай!

Лева и ВасВас поддержали ее хохотом и хоровым «Лезь!». Крыс, пожав плечами, тоже забрался на стойку прямо в начищенных ботинках. Двигался он не хуже Марти. Бармен, молодой и рыжий, наблюдал за ними со смесью удивления, ужаса и восхищения, именно в той пропорции, чтобы не пытаться мешать грандиозному действу.

Все захохотали, засвистели. Макс некоторое время тоже наблюдал за двумя силуэтами, напоминающими глянцевые киношные образы. Наблюдал, пока это не стало невыносимым. А потом поднялся с барного стула и ушел на балкон.

Марина. Мы дружим с 1 класса, но как ни старался, я не придумал, что тебе сказать. Вдруг оказалось, что я тебя не знаю. От слова вообще.

Я тебя люблю, просто знай. Я всегда старался защищать тебя, буду и дальше, если захочешь. Ведь я помню тебя малявкой – ты была такая тощая, что могла уместиться в папином рюкзаке. Сейчас ты туда уже не влезешь, зато на сиденье машины Крыса смотришься отлично. А еще пора принять неизбежное: как и Ника, ты вполне можешь защитить себя сама. И куда больше, чем петухов, любишь волков и леопардов. И…

Нет. Я знаю, что тебе пожелать. Пусть все будет так, как ты захочешь. Ищи свою команду и своего Родриго, моя храбрая Принцесса.

Ася подошла незаметно и прикрыла ему глаза ладонями. Макс сразу узнал ее по запаху духов – цитрусово-цветочному, очень-очень юному.

– Устал? – спросила она, становясь рядом. За спинами по-прежнему орало «Криминальное чтиво».

– Есть такое дело, – вяло ответил он. Сил говорить особо не было. – Что они там?

– Еще даже ничего не разбили! – Ася рассмеялась. Вот у нее настроение было явно на высоте. – Я бы не смогла! И господи, все эти движения ногами, это же нереально!

Невольно Макса передернуло.

– И вульгарно немного, не находишь?

Он понимал, что бухтит зря, что за словами снова бессильная зависть, немое «Они так уверенно держатся, и их ничего не ебет!» Вот дурак. Ася хмуро отвернулась к темнеющему впереди лесу. Пальцами она барабанила по перилам, отстукивая какой-то ритм.

– Почему? – наконец раздался ее напряженный голос, голос «Не порть мне праздник».

– Что почему? – виновато спросил он, просто оттягивая ответ.

Серпентинка закусила губу.

– Ты сам вечно прикалывался, дурачился, – наконец заговорила она. – Даже сегодня прикатил на велике. Откуда в тебе эта… – она долго подбирала слово, – душность?