Белые пятна

— Зубы, зубы! Вот пристал! Конечно, вставлю, если зубник ездит на рудник, — шутливо срифмовала она.

— Ну и хорошо. А с кем ты сюда приехала? Кто о тебе заботился в дороге?

Ясно, что этого вопроса ему не следовало задавать. Настя вспыхнула, остановилась.

— Сама о себе заботилась… не маленькая. — Она свернула с дорожки и напрямик пошла к складу.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

Виктор откинул полы большой палатки. В ней было тепло и просторно. Два окна давали хороший свет. У средней стойки — большой стол, заваленный чертежами, с двумя аккуратными стопками книг; направо — походная кровать с тумбочкой, несколько складных стульев, пара охотничьих ружей в чехлах. Обстановка и все предметы расставлены и разложены привычной рукой — красиво и удобно.

Лукьянов сидел перед тумбочкой, убирал бритвенный прибор. Сильный запах хороших духов ударил Виктору в нос.

— Можно войти, товарищ Лукьянов?

Начальник экспедиции закивал, узнав приглянувшегося ему молодого рабочего. Несколько мгновений они внимательно рассматривали друг друга. Инженер сидел без пиджака, в одной сорочке; он положил локти на стол, узкие женские плечи были приподняты; крупная красивая голова мало гармонировала с хилым телом, но привлекала мужественностью и выражением какой-то суровой непреклонности.

— Рад, что зашли ко мне, — сказал он, прерывая молчание. — Рад потому, что не каждый день встретишь в тайге оригинала, отвечающего на распоряжение начальства пушкинскими стихами.

Последние слова звучали пояснением или ответом удивленному встречей Виктору.

— Меня послали к вам мои товарищи, — начал Разумов.

— О деле потом, — перебил его Лукьянов. — А в первую очередь, Разумов, запомните: я очень любопытен.

— Что вы хотите сказать?

— Меня интересуют люди, попавшие в экспедицию. Как вы очутились в тайге? С утра думаю об этом… Да вы присаживайтесь.

Разумов слегка изменился в лице, присел, не зная на что решиться.

— Вы можете быть со мной откровенны, — продолжал Лукьянов. — Все, что сочтете необходимым сказать — останется между нами. Поверьте, — помедлив, добавил инженер.

Поколебавшись, Разумов уселся поудобнее и уже спокойно начал:

— В позапрошлом году я окончил исторический факультет, в Москве. Жил с бабушкой. Мой отец, инженер, погиб в гражданскую войну. Умерла и мама, когда мне было шесть лет. Ну вот… Была у меня невеста — дочь профессора Лалоша, старинного друга моего отца. Лалоши долгое время жили у нас… квартира у бабушки большая, пять комнат, так что мы со Светланкой вместе росли. Так прошли годы. Светланка готовились справить день рождения, а Виталий Кириллович — ее отец — свой юбилей… ему исполнялось пятьдесят лет.

Виктор замолчал, взволнованный нахлынувшими воспоминаниями. Лукьянов пододвинул ему коробку с папиросами. Виктор стал закуривать папиросу не с того конца, смутился и взял другую. Лукьянов не обратил внимания на неловкость рассказчика.

— Ну, ну, продолжайте! — И откинулся на спинку стула.