Белый Бурхан

А Сабалдай смотрел на задумавшегося попа с осуждением. Хорошо, наверное, живет на своем Чулышмане "черный поп", если простых дел и забот не знает! Большой семьей алтайцу всегда прожить легче, чем тремя маленькими! Раздели сейчас Сабалдай все свое хозяйство на три части, что останется? Ведь где аил - там очаг, а на каждый очаг казан ставить надо! И в тот казан что-то положить, а не только воды налить...

Тиндилей поставила перед гостями тепши с горячим жирным мясом, вынесла из-за перегородки тажуур с аракой, вынула пробку, потянулась за чашками, но "черный поп" отмахнулся от угощенья:

- Своя арака есть, абаяй!

Только теперь Сабалдай опорожнил пиалу, налитую игуменом. Непривычно крепкое питье сразу же ударило в голову, закачало мысли, развело глаза в разные стороны.

- Еще налить? - рассмеялся гость.

Сабалдай молча протянул пиалу.

"Старика уломать не удалось. Может, с его сыновьями поговорить? - отец Никандр достал складной нож с вилкой и ложкой, воткнул в понравившийся ему кусок баранины. - Ишь куда хватил старый дурак! Веди к его паршивому каму русских парней и девок, чтобы тот научил их живьем коней разрывать и дьяволу Эрлику молиться!.. Нет-нет, определенно надо мне с его сыновьями поговорить!"

- А где Орузак и Кураган?

- Сейчас придут! - ухмыльнулся Сабалдай. - От мяса еще никто из них носа не отворачивал!

И верно, скоро пришли сыновья старика, сели к огню, потянулись руками к горячей баранине. Отец Никандр, которого тоже начал пробирать выпитый натощак коньяк, удовлетворенно хмыкнул: хорошо, что он успел зацепить свой кусок вилкой - сейчас эти грязные и бесцеремонные руки все мясо переворочают, выбирая из кучи те куски, что им больше по вкусу!

- Кто из вас крещен? - спросил он.

- Я, - отозвался коренастый крепыш, неторопливо набивая рот. - Отец Орузаком зовет, а поп - Степаном... Везде - русский! - коротко хохотнул он. - Вот борода вырастет, как у тебя, в деревне у русских буду жить!

- А по-русски говоришь хоть?

- Плохо пока. Буду в русской деревне жить, хорошо говорить буду! Как ты.

- Учиться тебе надо, молодой еще. Священником можешь стать.

- Зачем? - искренне удивился Орузак-Степан. - Мне, поп, и так хорошо!

Отец Никандр уловил ухмылку Сабалдая и нахмурился:

похоже, что и сыновья не лучше старика! Вот они, плоды бестолкового обращения язычников в христиан! Ну какой из этого парня раб господа, если он, как был язычником, так им и остался?

Скоро сыновья старика насытились и задымили трубками.

- Спой, Кураган, для гостей, - попросил Сабалдай младшего сына, заметив, что поп совсем рассердился, - поп любит наши песни и сказки, в свой садур их пишет...

Отец Никандр удивленно поднял глаза:

- У вас и свой кайчи есть? Любопытно...

На этот раз Кураган и отца удивил. Сабалдай ожидал услышать от него очередной черчек, а Кураган запел о каких-то черных пятнах на горах, которые ни снег, ни зелень, ни камнепад закрыть не могут. И гниют горы, испорченные черными людьми, а скоро и леса гнить начнут, и степи, и реки. И придется людям помирать целыми сеоками, потому, что эти черные пятна гнили - страшнее джута и моровых болезней... Но Алтай спасет хан Ойрот, которого привел бог Бурхан с серебряными глазами! Он очистит своим волшебным мечом черную плесень с гор, очищая тем самым и большой дом всех алтайцев от дурной болезни, что пришла с того края неба, где солнце уходит на покой...

Кайчи еще не закончил свою песню, а отец Никандр почувствовал себя неуютно в гостях. Хоть этот сопляк и не сказал прямо о православных попах, на именно их он имел в виду, на их черные одежды ссылался! Миссионеров бесчестил, монахов православных!..

Замолк кайчи, прикрыл струны ладонью, молча уставился в огонь. Сидел, оцепенев, не поднимая бесовских глаз на рассвирепевшего гостя: он не нуждался ни в его похвале, ни в его осуждении...

- Кто тебя научил этой песне? - спросил отец Никандр хрипло.

- Я сам ее придумал, поп.

- Са-ам?! Почему же ты поешь о хане Ойроте и боге Бурхане, которых давно нет, ругая православных священнослужителей? И откуда ты мог узнать о богах, которых не помнит даже твой отец?

- Хан Ойрот уже в горах, поп. И белые одежды бога Бурхана тоже многие видели летом.

- Но ты же их не видел! Какой же ты кайчи, если поешь о том, о чем сам толком не знаешь? - не выдержал отец Никандр. - Твоя песня лживая!

Только теперь Кураган поднял глаза на "черного попа", пожал плечами, отозвался равнодушно:

- Я не видел хана Ойрота и не видел Белого Бурхана. Это правильно. Но я обязательно их увижу, поп!

Отец Никандр только крякнул: упрямый мальчишка говорит о встрече с легендарными героями, как о соседе-пастухе, живущем в соседней долине!

- Разве ты знаешь, где и в каких горах живут хан Ойрот и бог Бурхан? Если знаешь - скажи, я сам съезжу посмотреть на мертвецов! - отец Никандр язвительно рассмеялся. - Может, они с неба спустились вместе с конями?