Белый Бурхан

Бурхан: убить имя Техтиека, а не самого Техтиека! Но чтобы русская полиция поверила в смерть Техтиека, нужен труп... Труп, похожий на Техтиека и одетый, как он! И нужны люди, которые бы опознали в убитом Техтиека!

- Когда должен умереть Техтиек, Белый Бурхан?

-- Чем быстрее, тем лучше для хана Ойрота. Иди.

Он встал с коленей, попятился, потом повернулся спиной, унося на плечах тяжесть недоброго взгляда Белого

Бурхана.

Да, Техтиек не стоил и ногтя мизинца Хертека!..

Куулар Сарыг-оол помрачнел и опустил голову. Хертек пришел слишком поздно, чтобы стать ханом Ойротом. Но, может, он пришел рано?

Его меч честен, на нем нет и пятнышка невинной крови!

Может, надо решительнее ставить крест на Техтиеке?.. Хертека привел Пунцаг.

- Хертек, - не настоящее имя этого воина. Его зовут Бузур-оол, батыр Самбажыка!

- Бузур?-удивился Белый Бурхан.-Разве его не казнили?

Имя было громким. Тогда-то впервые и мелькнула эта мысль у Куулара Сарыг-оола: а не поторопились ли мы с этим Техтиеком? Из Бузура можно сделать настоящего хана Ойрота!

- Я хочу его видеть. Немедленно.

Хертек был воином и знал, что перед высшими символами мира надо преклонять правое колено и на вытянутых руках отдавать свой боевой меч. Белый Бурхан сделал знак Пунцагу удалиться, потом подошел к Хертеку, жестом поставил его, пристально взглянул в глаза и четко сказал:

- Здравствуй, Бузур-оол, богатырь Самбажыка! Я рад тебя видеть здесь и горжусь, что ты пришел ко мне! Ты можешь вернуть свое гордое имя и носить его с доблестью в этих горах, как ты его пронес по горам своей священной родины!

- Благодарю тебя, Белый Бурхан. Но в этих горах будет звучать только имя Хертека!

- Почему? Тут нет твоих врагов!

- Моих друзей здесь тоже нет. Кровь Самбажыка и его богатырей мною еще не отомщена!

- Ты дал обет, Бузур?

- Я дал клятву самому себе. Это лучше всякого обета. Куулар Сарыг-оол на секунду смутился, но тут же взял себя в руки. Он тоже не отомстил тем, кто отверг его веру и не принял его символов! И он тоже не хотел, чтобы в этих горах звучало его настоящее имя, которое принадлежит только Туве!

Для Тибета и Монголии - он дугпа Мунхийн.

Для Алтая он - Белый Бурхан.

И только для Тувы он - Куулар Сарыг-оол, священная птица лебедь, чьи белые крылья несут людям только счастье...

- Ты поздно принес мне свой праведный меч, воин Самбажыка Бузур-оол. Если бы ты сделал это на год

раньше!

- Я не знал дороги к тебе, Белый Бурхан. Бог вернул оружие, украсив его рукоять красным камнем. Потом заговорил тихо и торжественно:

- И хотя ты пришел не в тот час, когда мне это было особенно необходимо, ты все-таки услышал мой зов... Уверен ли ты сейчас, что пришел к тому, кто тебе нужен?

- Я уверен в этом, Белый Бурхан!

Куулар Сарыг-оол помрачнел и опустил голову. Да, Хертек пришел поздно, чтобы стать ханом Ойротом... Но

он пришел вовремя!

- Я вынужден повторить свой вопрос, Бузур-оол. К тому ли ты пришел, чтобы отдать свой меч? Ведь твой меч никогда не защищал ложь! А я - не Белый Бурхан, как и Техтиек - не хан Ойрот!..

По губам сурового тувинца прошла легкая усмешка:

- Это я понял сразу. Но я принял единственное решение. Других решений я не вижу, значит, их нет. И потому - Хертек мое единственное имя, которое может стоять рядом с вашими именами, посланцы неба! И если мне придется умереть, я умру только под этим именем... Это

судьба, а с ней не спорят.

- Ты не уверен, что вернешься на родину?

- Для этого надо ее освободить! Но благословенные Богды хорошо видны и отсюда, Белый Бурхан. И только они помнят мое родовое имя... Мой меч - твой, как и мое

новое имя!

- Хорошо, Хертек. Пусть будет так, как решил ты.

Да, он был и остался честным воином. И на него можно положиться всегда и во всем!

Первым тронул своего белоснежного коня Пунцаг, сопровождаемый молодыми, вооруженными до зубов парнями из бывшего отряда Анчи. Как только они скрылись за поворотом тропы, два пожилых человека в одинаковых черных шубах, шапках и сапогах, кивнули Жамцу, поправляя ремни винтовок:

- Пора и нам, бурхан.

На скользкую, идущую круто вверх тропу, вышел конь голубоглазого, следом за ним направил своего белоснежного жеребца Жамц, замыкал группу кареглазый теленгит. Имена свои они не назвали, а бурхану такую мелочь знать не обязательно. Он должен молчать или приказывать. Но Ыныбас предупредил Жамца, что одного из них зовут Диман - он из числа потаенных алтайских горных мастеров, а второго, обремененного обширной родней и славой лучшего охотника в своем сеоке - Азулай. Жамцу только предстояло определить, кто из них Диман, а кто Азулай, чтобы явить маленькое чудо.

Проводники вели Жамца по опасным и запутанным тропам. Временами бурхану казалось, что они торопятся не потому, что им так приказано, а стесняются его сверкающих белых одежд, белой лошади и лица, лишенного растительности и загара. Но они торопились совсем по другой причине: начали дымиться вершины гор - верный признак надвигающегося ненастья, которое может затянуться в горах на много дней.