Белый ферзь

На грохот повыскакивали и мэтр, и обслуга.

Да, здесь не место. Здесь несподручно. Рассчитайте нас. Нас всех. Нет. Платит он. И за себя и за нас… Мордоворот покрупнее не сказал, но показал подбородком.

Колчин согласно кивнул (разумеется-разумеется!), отшелестел купюрами из портмоне (вот в рублях… а в долларах возьмете?). И какая обслуга не возьмет в долларах!

Он не перепуганность показал, но признание ответственности за инцидент. (Тем более, попробуй не признай! Фокус, видите ли, хотел показать: меня нет, исчез на шесть минут, а никто и не заметил! И ассистентку в качестве отвлекающей фигуры, как и поступают профессиональные фокусники. Ан отвлекающая фигура возомнила себя самоё гвоздем программы! Фокус! Покус! Покусилась…).

– Мы уже закрываем, – учтиво-требовательно сообщила обслуга. Мол, щедрость ваша похвальна, а еще похвальней будет, если всех вас здесь не будет. «Вы, конечно, очень милы, но будете просто очаровательны, если уйдете!».

Мыльникова по-прежнему сидела лицом к лицу с замороженным мафиози, постукивая днищем бокала по столу. Мрачно ухмылялась. Чему радуешься, балда!

Колчин испытывал одно желание – побыстрей запихать Галину Андреевну в «девятку», выгрузить ее у «дворянского гнезда», сдать с рук на руки Вике Мыльникову, а самому – в «Чайку». И спать, спать, спать. Вдруг накатило, обессилило. Третьи сутки. Или четвертые?

Однако у мордоворотов были несколько иные планы…

Тот, что покрупней, шел впереди всех. Сразу за ним – Колчин с «реквизитом», паралич ее расшиби! В затылок дышал тот, что помельче (относительно помельче, все равно за сотню кэгэ!). И замыкающими – троица, неразборчиво обменивающаяся репликами типа «Сейчас умоемся, Лень, и… Все в норме, старик, все в норме».

Мэтр уже обогнал их, ждал у гардеробной стойки, поторапливал. Еще парочка мышцатых парней в «бабочках» вышла из кассового зала и составила компанию мэтру: только не здесь, господа, ладно?

– Пара минут! – показал им открытые ладони авангардный мордоворот.

Фальш-Найоми самостоятельно, без ломакинской подмоги облачилась в сложное пальто до пят, дергая плечом при попытках камуфляжного деда оказать содействие. «Гурген»-Ломакин спровадился вместе с Профилем в «М», откуда совсем недавно вышел. Арьергардный мордоворот унижающе похлопал Колчина по правому боку, придавая направление: тебе, дружок, туда же, в сортир, Давай-давай, двигай!

Колчин двинул. То есть дал-дал. То есть подчиненно шагнул к «М». Выпустил локоть Мыльниковой, последнее ощущение от локтя – заколотило Галину Андреевну крупной дрожью. Хотя она даже свою меховую накидку не сдала в гардероб перед началом рождественского ужина.

Краем уха Колчин поймал пробормот мордоворота, который затеялся объяснить элементарное мэтру и мышцатым парням: «Пара минут! Заберем! Всех заберем! Что, меня не знаешь, что ли?!». Это тот, который был ранее в авангарде. Тот, что помельче, неотступно, шаг в шаг конвоировал Колчина. А когда Колчин оказался внутри, еще и подтолкнул в спину.

М-мда, решить бы все миром..

Ну не знают мужички, с кем свела судьба. Но Ломакин-то знает. Еще как знает. В сторонке постоит? Или (абсолютно невозможно!) примет сторону противника? Или расконспирируется, став рядом с ЮК и похоронив СВОЮ игру с Профилем?

Профиль всего себя посвятил единственному занятию: омовению профиля и фаса. Изредка вскидываясь к зеркалу, как бы игнорируя Колчина. В традициях закордонных видеобоссов, паузу выдержать, жути нагнать, а потом: «Ты, что ли, кавалер этой с-суки?» – не повернув головы.

Мордоворот изготовился к агрессии – сзади «замком» по загривку. Вот балбес! Сказано: чувство боевой ситуации у ЮК на недосягаемом уровне! И пальчики не успеешь сцепить в «замок», дурашка!

«Гурген»-Ломакин избрал самый простой и естественный для сортира повод НЕ УЧАСТВОВАТЬ в разборке – ну, секунд на тридцать, даже на сорок. У кого как с этим делом, зависит еще от количества потребленной жидкости… Хватит тебе, Юра, сорока секунд, ну?

Омытый Профиль, не отрываясь (правильно! каноны видео злодейств!) от зеркала, хриплым-корлеонуовским голосом изрек:

– Что, ка-аз-зел в клеточку! Платить надо. – Плеснул еще пригоршню себе в лицо, фыркнул, встряхнул руки, все так же пялясь в собственное отражение, добавил: – Ты, что ли, черный пояс? У этой с-сучары, сколько себя помню, сплошные крутые с черными поясами!

Колчина царапнуло досадой: трепло бабье!

Дверь приоткрылась. Тот, что покрупней, решил поучаствовать. Да не один. Он затаскивал в «М» буксующую Мыльникову, сорванным шепотом умоляющую: «Мамочки-мамочки-мамочки!».

– Да ей тоже помыть рожу надо! Она тоже забрызгалась! – напускно-добродушно втолковывал мордоворот тем (тому?), кто был в холле.

– Отпусти ее, засранец! – рявкнула фальш-Найоми. А больше и некому рявкать женским голосом.

Потом рывок с той стороны.

Разумеется, когда б решала дурная сила, мордоворот победил бы. И сцена приобрела бы должный, с точки зрения компашки Профиля, градус унижающего накаливания: ща, лялька, мы твоего макнем в унитаз, а ты стой в мужском сортире, наблюдай, ты – следующая!