Белый ферзь

Вот действительно! «Лучшая помощь, это когда не мешают!». Еще то ладно, что Вика Мыльников не посвятил своих бойцов в суть, мол, тут же наезжайте на клиента: «Куда девал такую-то?! Кому сдал?!». Хватило ума! За собой оставил эту процедуру. Только теперь придется Вике Мыльникову и от этой процедуры воздержаться. Колчин сам займется.

Но ранее выработанная линия поведения искривилась, закрутилась в штопор! Спаси-и-ибо, «сэмпай», спаси-и-ибо! Как бы из штопора выйти! Попробуй теперь объясниться с Лозовских Святославом Михайловичем на уровне «конфетку хочешь?». Старший научный сотрудник пусть и гуманитарий, но сложить имеете один да один да один в состоянии:

Один: муж близкой подруги, дундук-сэнсей, назначает встречу елейным голоском.

Да один: на месте встречи набрасываются бандиты, заламывают руки, швыряют в автобус.

Да один: вдруг откуда ни возьмись появляется дундук и всех побеждает, освобождая пленника.

Нет, не зря Святослав Михайлович столь невеликого мнения об умственных способностях тех, кому от природы досталась сила. Сила есть – ума не надо! А у Святослава Михайловича есть ум, есть, есть! Им, умом, и раскидывать не надо особенно: ишь, муж- силовик! только и хватило фантазии на банальную инсценировку сродни подростковой «она идет, вы – на нее, тут – я, бац-бац, вы разбегаетесь, она – моя!».

Очень трудно переубедить Святослава Михайловича в случайном совпадении, практически невозможно.

Тем более что «вы разбегаетесь» сыграно настолько плохо, настолько неестественно! Никто и не разбежался, просто выдали пленника – аккуратно, с полным уважением к благодетелю Святослава Михайловича:

– А что нам говорить?..

– Передайте Виктору, что я ему позвоню.

– А… с этим?..

– Я его забираю. Так и передайте Виктору. Он поймет. Он знает.

– А… вы не свяжетесь с ним прямо сейчас? У нас там телефон. В кабине.

– Тащите!.. Виктор? Колчин. Я на набережной… С твоими… Подгони кого-нибудь, у них авария небольшая. А парня я у вас забираю… Да. Да, ты правильно понял. Нет, сейчас я не намерен это выяснять. Еще свяжусь с тобой… Да, передаю…

Он передал трубку крепышу с «Дрелью» (теперь без «Дрели» – в карман, в карман!). Принял от двух крепышей (еще двух, сидевших с добычей внутри «фольксвагена-транспортера») съежившегося Лозовских, сказал:

– Здравствуйте. Я – Колчин.

– Я почему-то так и понял… – обличающе-беспомощно огрызнулся Лозовских, будто хваленный под- ругой-Инной муж-сэнсей представился: «Я – Дубровский». «Тише, молчать, – отвечал учитель чистым русским языком, – молчать, или вы пропали. Я – Дубровский». Что ж, помолчим… Не из почтения к учителю, но из презрительного опасения: разбойник! что от него ждать! не подчинишься – рубанет ладонью по горлу… или кинет в ослушника острой штучкой, не знаю уж, как у них, у разбойников, их штучки называются!

Штучки называются сёрикен.

Кстати, о сёрикенах. При нынешних мелкооптовых поставках чего только ни… Самые неожиданные штучки выставляются на продажу! И продавцы частенько понятия не имеют, чем торгуют. Импортные штучки, инструкции – на импортном. Кто знает, кому надо, тот купит. Ладно – сёрикены! Но вот этим летом, когда Колчин в Баку на съемки прилетал, к Ломакину, на «Час червей». Всего три дня, больше – никак. Ломакин со съемочной площадки не сходил, а у Колчина выдался вечерок – хоть город посмотреть. Город городом, но и в автомагазин заглянул, вдруг тут есть то, что в Москве дефицит. О! Реле! Дефицит! Сколько стоит? И продавец: «Это? А это что?». Реле. «А от чего?». От «Жигулей». «Да?» – озадачился. Ну так сколько? «Не знаю…». Хорошо, тысячу манат. «Ну давай тысячу». На. «Слушь, или две тысячи?». Пятьсот. «Ну давай тысячу»…

Цена сёрикенов, правда, была указана, и немалая цена, между прочим. Так то Питер, не Баку. Рубли, не манаты. Только есть у Колчина сильное подозрение – никто понятия не имел, ЧТО именно продается по этой цене. Набор дисков для настольного деревообрабатывающего станка? Их всегда много, они всегда разнообразно-зубчато заточены. Комплект крестообразных ножей от импортной мясорубки-овощерезки-соковыжималки? Они там за рубежом с жиру бесятся – нос воротят, ежели продукт измельчен кубиками, не октаэдрами…

Вполне вероятно, ни то, ни другое, а и впрямь сёрикены. Чем рынок не шутит! Во всяком случае (не во всяком, но в данном, конкретном!), эти острые звездочки сгодились в качестве сёрикенов. И как!

– В машину только мою заглянем, – объяснил Колчин Святославу Михайловичу. – Кое-что возьму.

– Очки раздавили… – досадливо поморщился Лозовских, обозначив слабую попытку направиться не к «девятке», а к парадному подъезду ИВАНа, мол, ни зги не вижу без очков, лучше сразу – на рабочее место, там и ощупью давно ориентируешься без усилий. Но подчинился спасителю, обреченно побрел к машине в полусотне метров.

Колчин не уличил: очки? почему очки? Лозовских перед нападением на него крепышей был без каких- то там очков.