Белый ферзь

Лозовских, оказывается, подумал. И в один из очередных челночных рейдов наружу и обратно принес Инне дубленый полупердон с капюшоном, ее тулупчик. Благо не в гардероб сдавали, а там, где для дирекции и сотрудников, повесили…).

Колчин выбрался из подвала, задвинул дверь. Поднялся на пролет, прошелся коридорчиком. Здесь где- то должен подстраховывать Лозовских. Вот и он!

Само собой, постоять на дверях – не означает топтаться непосредственно у входа. Просто быть на пути к подвалу и по возможности убедительно морочить голову каждому, кто вдруг решит: туда-то мне и надо! именно сегодня, именно сейчас! Две недели назад Лозовских, выскакивая на улицу, пока Инна оставалась в подвале, замещал себя пластилиновой печатью и запиранием двери. Нынче будь добр – никуда не выскакивай, Михалыч, и, уж пожалуйста, никаких экспериментов с печатью и запорными механизмами.

Пожалуйста-пожалуйста! Лозовских будет добр. Он никуда не отлучится, он посидит, он поизучает книгу, заказанную для отвода глаз. В читальных залах все места заняты, так он здесь поизучает, в коридорчике, на стульчике. Что читаем, коллега? Да так… «Психология стресса», автор Китаев-Смык Л. А.

Немного же успел прочитать Лозовских, пока Колчин отсутствовал, страниц двадцать. И не читал он, разумеется, а невидяще глядел в книгу – попробуй сосредоточься (тем более на «Психологии стресса»!), когда стресс вот он, наяву: скорей бы кончилось хоть как-нибудь бдение на стреме!

Кончилось. Благополучно.

– Иди, Михалыч, запирай, – кивнул Колчин назад, в сторону подвала. – И – свободен.

Лозовских не ожидал столь долгожданного, но и столь маловероятного удачного исхода. Неужто все? Неужто легко (то есть ничего себе – легко! тяжело! но…) отделался?!

– Нашли? – без особого любопытства спросил он, будто «Как дела?» при мимолетной встрече.

– Нашел, – небрежно ответил Колчин, будто «Спасибо, нормально!» при мимолетной встрече.

Лицо ЮК было непроницаемо. Предварительно застегнутая куртка ЮК была непроницаема.

Лозовских невольно бросил взгляд-другой вскользь по фигуре Колчина – куда ж ты ее? под мышку? за пояс? Потупился: в конце концов не его это дело, не его!

И то верно. Благодари Колчина, что легко ли, тяжело ли, но отделался. Хотя пенделя бы тебе, старший научный сотрудник, отвесить на прощанье… Ну да ступай с миром. Ты, Лозовских, жертва обстоятельств. Ты не виновник. И ты, Лозовских, в меру отпущенных тебе способностей помог почти доподлинно предположить: кто виновник. Но и рассыпаться в благодарностях перед тобой ЮК не намерен. Иди, откуда пришел… Перекури. Самое дешевое из натурального.

Почти доподлинно предположить…

Версий, собственно, было две – с того момента, как посещение Инной подвалов стало очевидным.

Первую версию в запале, в обиде на всех и вся, в приступе жалости к себе, несчастненькому, предложил тот же Лозовских… Сыскари, расследуя обстоятельства кражи поутру, улавливают шорохи за дверью подвала (колоти кулаком изнутри – снаружи лишь шорох), открывают – а там… Там почти замерзшая и посторонняя гражданка. Документики! Колчина? Москва? Пройдемте, гражданка, р-разберемся. И р-раз- бираются: не только Колчина, но и Дробязго. Вы случаем не дочь старика Дробязго? Не старика, но того самого, который?.. Гражданка назовется и дочерью самого Президента, только бы отбояриться. Однако проверочный звонок не помешает. Даже поможет. Вот хорошо, что из Москвы сразу поступают четкие и недвусмысленные приказы на сей, гражданкин, счет! А то самим как-то не сообразить… Инициатива наказуема. Теперь же сыскари всего-то подчиняются вышестоящему руководству: случайную гражданку, НЕ ИМЕЮЩУЮ НИКАКОГО ОТНОШЕНИЯ к краже в Публичке, подобрать-обогреть, с нарочным отправить в Москву и заняться делом, делом заняться! И не касаться ни гражданки, ни граждан, ею названных…

С точки зрения Лозовских Святослава Михайловича, гражданина, ею названного, – версия мало сказать правдоподобная! Единственно верная версия, вы чё!

Но… неувязочка. Будь все так, Инна бы не ИСЧЕЗЛА. Будь она жива, не ИСЧЕЗЛА бы. Беззвучно и бесследно. Даже если ей строго-настрого приказано: чтоб тебя не слышно, не видно! Даже если ей приказано не стражами порядка, чей авторитет жидковат, но Валей Дробязго самолично, отцом, чей авторитет непререкаем. Отношение «отец – дочь», да. Но и отношение «муж – жена» – тоже да! Вынудить мужа беспокоиться? Для жены, для Инны, – невозможно ритуально! Не-воз-мож-но. И зачем бы ей ИСЧЕЗАТЬ не только для всех, но и для мужа?! Учитывая: муж – не кто-нибудь, он – ЮК. ЮК способен если не Луну с неба достать, то… в общем, на многое способен. В частности, найти человека. Ибо не бывает так, чтобы человек пропадал беззвучно и бесследно. Только в том случае, если человек пропал НАВСЕГДА и не вернется, – в этот мир приходят, увы, однажды, как бы ни тешились буддисты теорией множества жизней.