Белый Карлик

— Лучше не дёргайся, Исключенец, будет только больнее, — он злорадно оскалился. Я разжал кулак, в котором почувствовал биение. Клякса с ужасом в единственном глазу смотрела на мои мучения, чувствуя, как стремительно уходила энергия из тела. Вопрошающе приоткрыла зубастый рот. Что я мог сделать? Кинуть её в Инфернала? Такое себе оружие... Перед глазами встало лицо Кумира, жестокое и озлобленное. С трудом понимал мотивацию его последователей, ведь они — изгои, чья жизнь посвящена служению тьме. Но в каком из царств по-настоящему светило солнце? Внутри меня, откуда-то из глубины, вспыхивая холодным огнем, вырастала ярость. Чёрным обелиском поднималась из пепла моего гуманизма. Я злобно посмотрел на Отиса, на присутствующих здесь порождений Лимба. Они нарушили закон, закон, который я считал неприкасаемым. Руки сами потянулись к стене. Я чувствовал, Тьма где-то рядом. Она ждала своего часа. Мне не потребовалось больших усилий, чтобы вызволить её. Белый Карлик сказал, что его сила уходит, а значит и власть печати становится меньше. Импульс наполнил пальцы, я послал его без особого труда, не почувствовав ни малейшего сопротивления. Подумал, что всплеск ушёл в молоко, но неожиданный отклик с другой стороны и болезненный укол в ладони заставили рефлекторно отдёрнуть руки. Острые жала пульсирующей темноты выскочили из стены. Белая печать треснула и померкла. Чернота вырвалась на свободу, похожая на корни огромного дерева. С бешеной скоростью помчалась вперёд, разрывая на своём пути преграды. Острые концы пролетели ограждение, вонзились в стоящих у Чернобожца Инферналов, пригвоздили их к стене. Отис в страхе отпрянул, прервал свой смертельный ритуал.

— Не смей, Исключенец! — он дернулся, но оказался зажат между двумя шипами, попятился.

— Не сметь? Думаешь, только ты можешь прикрываться печатью Белого Осколка, чтобы безнаказанно убивать? Я уничтожил тебя один раз, уничтожу и второй!

Я смотрел на врага исподлобья, дрожал от напряжения. Тьма забрала много энергии, но это стоило того. Если враги перешагнули через все дозволенные рамки, что ж, и мне это не грех. Инфернал просочился сквозь решётку, увернувшись от моей атаки. Он скривился в усмешке:

— Ты все равно взаперти...

Не успел закончить фразу. Я видел, как край острого осколка прорезал его тело наискосок, блеснул в полумраке и исчез. Инфернал захрипел, взгляд остекленел и потух. Даже не успел понять, кто его убил. Аниматор за спиной оплывшего гиганта, в боевом выпаде выпрямился в полный рост, когда всё было кончено и тело Отиса растеклось лужицей у ног. Застывшие шипы медленно рассыпались в прах. Левая рука Чернобожца все ещё была сломана. Пращур одарил меня многозначительным взглядом. Забавная ситуация: в зоне досягаемости у него две цели, а времени лишь на одну. Незнакомец вытянул сломанную руку, демонстративно окутывал её Тьмой. Я смотрел на все это, затаив дыхание. На моих глазах Чернобожец зарастил перелом. Неужели Тьма способна не только на разрушение? Новые подробности заставили пересмотреть своё отношение к происходящему.

— Власть Кумира не способна помешать мне.

Мы как по команде повернули головы на голос Карлика. Он поспешно лёг на руки Инферналов. Они понесли его в сторону открытой реторты крематория, из которой, все ещё беснуясь, выходило пламя. Оставшиеся твари кинулись в атаку. Аниматор отшвырнул одного нападающего, увернулся от атаки второго. Он помчался вперёд, и я лишь облегчённо выдохнул, потеряв оппонента из виду. Пусть они дерутся между собой, а мне нужно как можно скорее убираться отсюда. Кинулся на решётку, но порвать её сходу не получилось. Кольцо Яра на пальце неожиданно обожгло руку.

— Рома, Рома! — призрак появился сбоку, закричал почти в ухо.

— Не ори! Жив я, жив... — я в панике искал дверь, через которую меня сюда втащили.

— Что ты делаешь? — призрак встал над душой, боязливо оглядываясь, увидел разгорающуюся борьбу у печи крематория. Аниматор входил в раж, удары становились быстрее и чётче. На него напирало все больше Инферналов, они выпрыгивали из стен и потолка.

— Отсюда надо бежать! — я закричал во всё горло. Надеялся, услышат враги и отпустят подобру-поздорову. Яр отошёл к краю, смотрел на происходящее с широко раскрытыми остекленевшими глазами.

— Осколок уходит, — он неожиданно появился сбоку. — Надо срочно что-то делать! Надо остановить их!

— Ну да, конечно! Я попытался, и я больше не хочу! — предок встретил мой нервный смешок с суровым выражением лица.

— Рома! Белый Осколок! Ты не представляешь, что это такое! Это огромная власть! — призрак повысил голос.

— О, представляю! Он уже показал себя, блин, во всей красе! И я не хочу снова встречаться с ним! Пусть уходит!

— Нет, ты не понимаешь! Его надо остановить! Чернобожец не должен взять его первым!

Яр не дождался моей помощи, заметался в узком огороженном пространстве.