Белый клык

Lip-lip continued so to darken his days that White Fang became wickeder and more ferocious than it was his natural right to be.	Тип-Лип до такой степени отравлял жизнь Белому Клыку, что тот становился злее и свирепее, чем это полагалось ему от природы.
Savageness was a part of his make-up, but the savageness thus developed exceeded his make-up.	Свирепость была свойственна его нраву, но теперь она перешла всякие границы.
He acquired a reputation for wickedness amongst the man-animals themselves.	Он был известен своей злобой даже людям.
Wherever there was trouble and uproar in camp, fighting and squabbling or the outcry of a squaw over a bit of stolen meat, they were sure to find White Fang mixed up in it and usually at the bottom of it.	Каждый раз, когда в поселке слышался лай, собачья грызня или женщины поднимали крик из-за украденного куска мяса, никто не сомневался, что виновником всего этого был Белый Клык.
They did not bother to look after the causes of his conduct.	Люди не старались разобраться в причинах такого поведения.
They saw only the effects, and the effects were bad.	Они видели только следствия, и следствия эти были дурные.
He was a sneak and a thief, a mischief-maker, a fomenter of trouble; and irate squaws told him to his face, the while he eyed them alert and ready to dodge any quick-flung missile, that he was a wolf and worthless and bound to come to an evil end.	Белый Клык слыл пронырой, вором и зачинщиком всех драк; разгневанные индианки обзывали его волком, предрекали ему плохой конец, а он, слушая все это, зорко следил за ними и каждую минуту готов был увернуться от удара палкой или камнем.
He found himself an outcast in the midst of the populous camp.	Белый Клык чувствовал себя отщепенцем среди обитателей поселка.
All the young dogs followed Lip-lip's lead.	Все молодые собаки следовали примеру Лип-Липа.
There was a difference between White Fang and them.	Между ними и Белым Клыком было какое-то различие.
Perhaps they sensed his wild-wood breed, and instinctively felt for him the enmity that the domestic dog feels for the wolf.	Может быть, собаки чуяли в нем другую породу и питали к нему инстинктивную вражду, которая всегда возникает между домашней собакой и волком.
But be that as it may, they joined with Lip-lip in the persecution.	Как бы то ни было, но они присоединились к Лип-Липу.
And, once declared against him, they found good reason to continue declared against him.	И, объявив Белому Клыку войну, собаки имели достаточно поводов, чтобы не прекращать ее.
One and all, from time to time, they felt his teeth; and to his credit, he gave more than he received.	Все они до одной познакомились с его острыми зубами, и, надо отдать ему справедливость, он воздавал своим врагам сторицей.
Many of them he could whip in single fight; but single fight was denied him.	Многих собак он мог бы одолеть один на один, но такой возможности не представлялось.
The beginning of such a fight was a signal for all the young dogs in camp to come running and pitch upon him.	Начало каждой драки служило сигналом для всех молодых собак, они сбегались со всего поселка и набрасывались на Белого Клыка.