Белый крест

— Они направляются в аэропорт, — раздалось одновременно и в наушнике Мурманцев и по рации водителя. — Рейс на Тель-Авив номер тридцать два бэ в шестнадцать сорок. Три места в первом классе. Господин капитан, вы тоже летите первым классом. Мы уже связались с тель-авивским отделом. В тамошнем аэропорту к вам подойдет человек и передаст необходимое снаряжение.

— Я понял.

— Оба малыша едут с ними. От одного они решили избавиться по дороге, предположительно в зоне лесополосы, между пятьдесят первым и пятьдесят третьим километром. Другого такого удобного места на трассе нет. «Грибники» скоро будут на месте.

— Где вы сейчас?

— Следуем за ними на выезде из города. Будем ждать вас на пятнадцатом километре. Конец связи.

Мурманцев порылся в карманах своей одежды, сваленной в кучу, достал пеленгатор доктора Айболита и телефон. Подслушивать разговоры похитителей ему сейчас совсем не хотелось — этим занимались другие. А хотелось ему совсем иного — услышать милый голос, сказать несколько нежных слов. Он позвонил домой.

— Родная моя…

Водитель включил музыку.

На пятнадцатом километре они остановились на минуту. Мурманцеву вручили паспорт на имя Алексея Федоровича Морозова, двадцати восьми лет, неженатого, загранпаспорт с фальшивой визой урантийского консульства, кредитную урантийскую карту и маленькую туристическую сумку с обычными вещами путешественника. Он снял с себя всю переговорную аппаратуру.

Похитители ехали впереди, опережая их на десять километров. Мурманцев рассеянно смотрел в окно, на встречные машины и столбы, отмеряющие расстояние.

На сорок втором километре снова заработала рация. Немного возбужденный голос сообщил:

— Работаем план «а». Женщина и ребенок номер один направились в лес. Один из «грибников» вышел на них.

Водитель фургона сбавил скорость. Через пять минут они проехали мимо неприметной серой «Альвы», припаркованной у обочины. Мурманцев переместился к окну с правой стороны, но ничего и никого не увидел.

— Женщина вернулась к машине одна, — проинформировал тот же голос. — «Грибник» сообщил, что с ребенком все в порядке, только похоже, чем-то одурманен. Она просто оставила его в лесу. Конец связи.

Мурманцев выдохнул.

— Вот гуманоиды, — покачал головой водитель.

Еще полчаса езды, и фургон въехал на стоянку частного аэропорта компании с библейским названием «Эммаус». Мурманцев направился к кассам, просунул в окошко фальшивый паспорт. Билет был уже оплачен. Посадка на самолет через сорок минут.

Эти сорок минут он провел в кресле, за несколько рядов от урантийских агентов, похитивших ребенка. Мужчина и женщина изображали дружное семейство и нежную заботу о малыше, который, по своему обычаю, не обращал на окружающих никакого внимания. При себе у них были два больших чемодана и сумка. Они ничем не отличались от остальных пассажиров, собиравшихся в зале ожидания.

Мурманцев наконец включил прослушку. Коулмен и Янг говорили по-английски — ничего существенного. Потом он услышал, как женщина пытается по-русски узнать у Стефана, хочет ли он есть. Разумеется, она ничего не добилась.

— Что ты спрашиваешь, — немного раздраженно сказал мужчина, — просто дай ему что-нибудь в руки и пусть ест, если хочет.

— Странный мальчишка. Никогда не видела таких детей.

— А много ты вообще видела детей? Конечно, он странный. Если б не был странным, мы бы ему тут сопли не утирали. — Он говорил недовольным голосом, но со стороны казалось, что супруги воркуют над своим малышом.

Женщина протянула ребенку крендель. Стефан равнодушно проигнорировал подношение.

— Не берет. А если он в самолете начнет от голода орать по-русски?

— Не начнет. Он же немой, не видишь? Успокойся в конце концов и его тоже оставь в покое. Через десять минут посадка.

— Я все-таки дам ему снотворное. Меньше проблем будет.

— Все проблемы только у тебя в голове. Квохчешь над ним как курица.

— Я выполняю задание, Рэнди, — процедила женщина. — Этот ребенок нужен Мозесу, значит, он нужен бен Шарафу. Это значит мы должны пылинки с него сдувать. Ты меня понял, Рэнди?

— О’кей, о’кей. Я тебя понял. Не надо шума.

Женщина взяла за руку Стефана и повела в уборную.