Белый морок. Голубой берег

Князек понимающе закивал головой и направился в небольшую, похожую на баню рубленую каморку, темневшую за высоким бурьяном. Разбудил там прыщавого человека неопределенного возраста и приказал выйти в эфир. Тот без единого слова надел наушники, включил рацию и начал что-то поспешно выстукивать ключом. А Тарханов вдруг надумал переобуваться. Его явно интересовало, что будет передавать этот приблуда в Киев. И как же он был разочарован, когда Олесь велел радисту зашифровать лишь одну, абсолютно непонятную фразу: «Распускаются пригожие розы». Однако помещения не покинул.

Наступал кульминационный момент. Как и предвидели они с Ксендзом, именно он должен был обусловить общий успех или провал всей операции. Если центр под Змиевым валом откликнется на позывные «пугачевского радиста» и своими указаниями подтвердит слова Олеся, у Тарханова безусловно рассеются какие бы то ни было сомнения и дальнейшее течение событий пойдет по заранее определенному руслу. А вдруг радиоигра провалится? Что, если Парменов по каким-нибудь причинам не сумеет выйти в эфир? Или неправильно зашифрует текст ответа?… Но все тревоги Олеся оказались напрасными. Через несколько минут радист начал принимать и записывать целые россыпи цифр, а чуточку погодя радостно доложил:

— Центр приветствует своего полпреда с выходом на звиздальский меридиан. Просит передать, что «крестины» состоятся в точно определенное время, а «дары» от «крестников» лучше всего принимать в селе Резня над одноименной речкой. «Пугачам» центр желает удачи и после окончания «освящения даров» просит немедленно радировать…

Некоторое время Тарханов сидел в задумчивости, будто все еще не верил услышанному. Потом резко встал, подошел к Олесю. Заметно побледневший и очень сосредоточенный, он положил руки на плечи юноши и, не обращая внимания на радиста, горячо сказал:

— Разное бывало между нами в жизни, мой юный друг, но отныне… Выходит, мы богом сведены, и только бог нас может развести. Отныне, да будет это вам известно, я навсегда предан вам!

Олесь уже был достаточно опытным человеком, чтобы верить патетическим заверениям, а тем более заверениям такого клятвопреступника, как Тарханов. И все же он был рад, что чуть ли не самая трудная ступенька задуманной операции преодолена успешно.

— За добрые слова спасибо, но пора подумать о ночном приеме «подарков» в Резне.

Они поспешили к подводе.

— Топографическую карту! — на ходу бросил Тарханов «балаганщику».

Втроем склонились над разостланной на бричке двухкилометровкой, начали прощупывать глазами каждый квадратный сантиметр. Не без удовольствия Олесь заметил в глазах князька азартный блеск охотника, который наконец напал на свежий след давно выслеживаемого зверя.

— Все ясно! — ударил по карте ладонью Тарханов. — Из-под Малина они хотят проскочить в болотистые горобиевские леса. Но на их пути есть речка Резня. Вот здесь мы и устроим им «крестины»! Как вы думаете, Олесь, это место подходящее? — и хищно ощерил зубы.

— В оперативные дела я не вмешиваюсь. Решайте как найдете необходимым. Только, по-моему, игнорировать указание центра недопустимо. Ведь в радиограмме точно сказано: «дары», принимать в селе Резня.

— Через сколько мы сможем добраться до того села?

«Балаганщик» склонился над картой, посопел, что-то обдумывая да подсчитывая, и вскоре объявил:

— Не раньше, чем через пять часов. По прямой туда, пожалуй, верст тридцать, будет, но если учесть бездорожье и ночное время — не раньше чем через пять часов.

— Значит, пора отправляться в дорогу. Как, Олесь, созывать сбор команды для постановки боевого задания?

— Смотрите сами. Только что вы скажете «пугачам»? Не станете же разглашать военных тайн… А задачу можно поставить перед ними на месте событий.

— Тогда объявляйте боевую тревогу!

Как только прозвучал сигнал тревоги, сразу же ожил, зашевелился до этого безлюдный лесной хуторок. Без лишней суеты и шума «пугачи» выкатили на дорогу возы, впрягали в них коней, прилаживали оружие.

А примерно через четверть часа обоз, состоявший почти из двух десятков подвод, уже двигался по узкой просеке. Двигался в свой последний поход…

Как и предвидели партизанские командиры, «пугачи» до полуночи не сумели добраться до села Резня. Партизанский агент Олесь Химчук ехал на одной бричке с князем Тархановым — предводителем «пугачей» — и стал невольным свидетелем приключений, которые сопровождали обоз всю дорогу. В поселке Бордник внезапно затерялась головная походная застава. Пришлось почти час торчать в открытом поле, пока адъютант Тарханова не разыскал ее под селом Трудолюбовка. Чтобы избежать в дальнейшем подобных инцидентов, весь состав головной походной заставы пришлось заменить.