Белый ниндзя

— Да, зимой особенно плохо, — согласился Нанги. Томи наблюдала за этим обменом репликами и чувством, близким к благоговению. Сердитая, высокомерная Ханико Ханами куда-то испарилась, и вместо нее появилась эта милая, понимающая женщина.

— А как сейчас, болит? — спросила г-жа Ханами.

— Наверное, натрудился немного: пришлось много ходить, — признался Нанги.

— Я Вам сейчас помогу, — сказала она, выбегая из комнаты и мгновенно возвращаясь с банкой какой-то мази в руках. Она протянула ее с почти застенчивым выражением на лице. — Я пользуюсь этой мазью. Очень помогает. Мой муж сам приготовил ее.

К величайшему изумлению Томи, Нанги задрал штанину и начал накладывать мазь.

— Так? — спросил он.

— Нет, — ответила г-жа Ханами, — надо немного втирать. — Опустившись на колени, она прямо-таки по-матерински стала массировать его ногу, приговаривая: — Вот так... вот так.

Когда она закончила, Нанги поблагодарил и помог ей подняться с колен. Г-жа Ханами покраснела.

— Старая и бездетная, — грустно сказала она. — Но как приятно чувствовать себя полезной, верно?

— Конечно, — поддакнул Нанги. — Я и сам не могу сидеть без дела, уйдя на пенсию. Вот и сейчас помогаю ей, — он кивнул на Томи, потом сложил руки на набалдашнике трости. — Госпожа Ханами, нам надо задать Вам несколько вопросов. Тот человек, кто убил Вашего мужа, убивал и прежде. Без сомнения, он попытается убить еще кого-нибудь. Вы сами видите, насколько важно найти его.

Примерно то же Томи говорила г-же Ханами в начале их разговора. Но то было до того, как Нанги удалось так ловко подобрать к ней ключик. Томи просто поражалась способности этого человека.

— Я понимаю, — сказала г-жа Ханами, вставая. — Давайте выйдем в сад? Такими редкими становятся погожие деньки, что ими надо дорожить. Выхлопные газы да промышленная копоть... — По каменному крыльцу они спустились в чудесный садик, сверкающий изумрудной зеленью. Она провела их вниз по тропинке, выложенной плоскими серо-голубыми речными камушками с таким художественным вкусом, что они казались естественно рассыпанными.

— Мой муж, как вы уже знаете, был блестящим хирургом. У него были руки художника, и он с ними вечно носился. Мне кажется, он изводил на них больше крема, чем я.

В конце тропинки была закрытая беседка, окруженная зеленью. Они уселись там, вдыхая приятный запах травы, смешанный с запахом древесного дымка и сандаловых палочек.

— Он никогда дома не пользовался мылом. Я даже думала, у него какое-то предубеждение против него. Конечно, это было не так. На работе он, конечно, очень тщательно мыл руки с мылом перед операцией. Но он все время нервничал, когда замечал хоть малейший признак трещины или ссадины на руках. Они были у него как у подростка. Или даже как у девочки.

Поначалу Томи была удивлена, если не сказать шокирована, этими подробностями о личности покойного, и она невольно почувствовала антипатию к этой женщине. Но потом она начала понимать, что Ханико Ханами требовалось облегчить свою душу рассказами о муже. Естественно, она не могла бы рассказать этого своим родственникам и знакомым. Но почему бы не поделиться своими секретами с такими симпатичными полицейскими?

Какими бы недостатками ни обладала г-жа Ханами, чай она умела готовить превосходно. Томи с удовольствием наблюдала за проворными движениями рук женщины, когда она помешивала ложечкой напиток нежнейшего зеленоватого оттенка.

— Конечно, как хирург он был изумителен, — продолжала г-жа Ханами, — но не как муж. — Она замолчала на минуту, разливая чай, и, глядя на это тонкое лицо, тонкие руки, передающие крошечные чашечки с чаем, Томи невольно подумала, что в молодости эта женщина была потрясающей кокеткой. — Я так многого ждала от этого брака, — говорила она. — У меня были такие большие надежды. Но я, к сожалению, слишком мало знала его, выходя замуж. Да так и не узнала хорошенько.

— Что Вы хотите этим сказать, г-жа Ханами? — спросил Нанги.

Ханико Ханами вздохнула.

— Я довольно скоро надоела мужу. Когда он был помоложе, он менял женщин, как перчатки. Потом остановил свой выбор на одной. — Она пытливо посмотрела на них обоих. — Ему не хватало характера, а может, чувства уверенности в себе. — Она отхлебнула из чашки. — Возможно, вам покажется странным, что я именно этим объясняю внебрачные связи мужа, но в его случае это было именно так.

— Так чего же хотел Ваш муж? — мягко спросил Нанги.

— Хотел? — переспросила г-жа Ханами. — Легче сказать, чего он не хотел. Он не хотел стареть. Вереница женщин — лиц и тел — должна была убеждать его, что он был вечно юным. Он смотрел в эти лица, как в зеркало, видя в них самого себя в таком возрасте, в каком ему бы хотелось оставаться вечно.

— А потом он несколько переменился, — сказал Нанги.

— Что? — г-жа Ханами даже вздрогнула, будто пробудившись от задумчивости.

— Он ведь угомонился и остановился на одной, вы сказали.