Белый олеандр

Мать выпрыгнула из такси в распахнутом афганском пальто. Закричала на меня, прижала к себе. Фигурная вязка, бахрома волнистой шерсти. Бутылка выскользнула из рук, по тротуару побежали белые блестящие дорожки молока, зазвенели острые осколки.

На следующий день по дороге домой я скопировала фотографию из учебника и послала матери вместе с вырезанными из газетной страницы словами, брошенными по отдельности в конверт:

КТО НА ДЕЛЕ

ТЫ ТАКАЯ САМОМ

После ужина я сидела на лоскутном ковре в нашей комнате, делая кукол для театра теней. Я вырезала их модельным ножом из обложек старых журналов и прикрепляла к бамбуковым палочкам из ресторана «Тайни Тай». Это были мифические персонажи, полулюди, полуживотные — Король обезьян, человек с оленьими рогами, ежегодно приносимый в жертву для плодородия полей, мудрый кентавр Хирон, Изида с коровьими рогами, Медуза Горгона и Минотавр, Человек-Козел и Белая Ворона с женской головой, Госпожа Лиса с тысяча первым способом заработка на уме. Даже грустный Дедал со своим сыном, утыканным перьями.

Когда я прикрепляла руку Минотавра к туловищу, в дверь тихо постучали. Не поднимая головы, я чувствовала запах мускуса, чего-то краденого. Сергей бесшумно закрыл дверь, прислонился изнутри к дверной ручке. Белая рубашка, джинсы, на запястье золотые часы, похожие на корабельный барометр. Глаза пробежались по комнате, мгновенно сканируя наш кавардак — груды одежды в ящиках, мои пакеты с изрисованными блокнотами и готовыми рисунками, выцветшие до бледных пастельных оттенков шторы в цветочек. Его взгляд не упускал ничего, но это не был взгляд художника, подмечающего формы, падение света. Это был взгляд вора-профессионала, прикидывающего, сложно ли будет вынести через окно в машину понравившиеся вещи. Ничего из нашей обстановки не стоило такого труда. Потертый ковер, старые кровати, бумажная лошадь Ивонны, пластмассовое пресс-папье с блестками.

— Ни одна собака не стала бы здесь жить. — Сергей покачал головой. — Что ты собираешься делать, Астрид?

Прикрепив руку Минотавра к бамбуковой палочке, я вытащила его на свет лампы, подергала голову вверх-вниз, подражая сильному акценту Сергея:

— Ни одна собака не стала бы здесь жить. Дети, это да, это пожалуйста. Но собаки — ни за что. Это не для собак. — Минотавр вскинул руку в его сторону. — Ну-ка, кому тут не нравятся собаки?

— В куклы играешь. — Он улыбнулся. — Иногда ты совсем взрослая женщина, иногда — маленькая девочка.

— Рины нет дома. — Я поставила Минотавра в банку с другими куклами, в букет полубогов и чудовищ. — Она поехала с Натальей за товаром.

— А кто сказал, что я пришел к Рине? — Сергей оторвался от дверной ручки и прошелся по комнате, осторожно, как бы между прочим, с невинным лицом посетителя супермаркета. Брал то одно, то другое, ставил вещи точно на свои места, не издавая ни звука. Я не могла оторвать от него глаз. Как будто один из моих человекозверей ожил, спрыснутый волшебным зельем. Сколько раз я представляла точно такой момент — Сергей пришел ко мне, словно кот, взобравшийся на забор и мяуканьем вызывающий кошку. Наверно, от меня исходил особый запах, как от самок циветты, аромат сексуального желания, по которому он и нашел меня в темном доме.

Сергей взял пресс-папье, потряс его, посмотрел, как падают блестки. В гостиной работал телевизор, Ивонна целиком погрузилась в модный фильм, драматическую историю молодых людей в одежде из «Фред Сегал», со стильными стрижками и куда более стильными проблемами, чем ее собственные. Сергей сунул палец в ее набор теней на комоде, провел по векам.

— Ну как? — Он улыбнулся, кокетливо вскинув голову, приглаживая светлые волосы, красуясь, как женщина. В зеркале рядом с ним было видно мое лицо.

Серебристый оттенок шел к его сонным широким векам. Сергей стал похож на балетного принца, но от него пахло потом, густо, отчетливо, как от животного. Однажды я стащила и спрятала его старую футболку — только ради этого запаха. Интересно, он догадался?

— Астрид. — Он сел на мою кровать, положил вдоль спинки большую руку в синих полосках вен. Даже пружины не скрипнули от его движений. — Почему ты меня избегаешь?

Я вырезала из старого «Сайентифик Америкен» русалку с длинными змеистыми волосами в стиле арнуво.

— Ты ее бойфренд. Мне нравится здесь жить, поэтому я тебя избегаю.

— Кто же ей скажет? Я? Ты? — урчащий кошачий голос. — Я тебя знаю немного, Астрид krasavitza. Таких поискать. Мало ли, что люди говорят, я вижу совсем другое…

— И что ты видишь? — Интересно, каким причудливым искажениям я подверглась в его воровском восприятии.

— Вижу, что я тебе нравлюсь. Ты смотришь на меня, но потом отворачиваешься. Боишься, наверно, что станешь такой же, da? — Он махнул рукой в сторону гостиной, потом показал жестом большой живот. — Точно говорю, я не сделаю тебе ребенка.