Белый олень

С нависавшей скалы прямо на тропу, по которой я скакала, рухнул гоблин. Его силы резко впились в меня, но жжение от их поглощения не шло ни в какое сравнение с приливом адреналина, бешено несшимся по венам. На тропинке внизу Рекке обнажила свои мечи и грациозным движением, словно в замедленном танце, вонзила их в двух гоблинов, выскочивших по бокам от ее коня. Я положила на тетиву следующую стрелу и выпустила ее в одного из соперников девушки, с удовлетворением проследив за его последовавшим падением.

В это время из узкой расщелины на меня с боевым кличем бросился следующий противник. Страх взвился на дыбы, чтобы избежать удара мечом, и я отчаянно вцепилась в поводья, направляя коня вперед, пока тот не свалился в пропасть. Гоблин бросился за нами следом с такой скоростью, что его тело размылось стремительной тенью.

– Слишком труслив, чтобы встретиться с врагом лицом к лицу? – поддразнила его я, обнажая зубы в оскале. – Сидеть в засаде – это все, на что ты способен? Долго пришлось ждать, пока кто-то не проехал мимо?

На ответ я не рассчитывала, постепенно высвобождая обе ноги из стремян и отпуская поводья Страха. Перебросив лук с колчаном за спину, я соскользнула с седла, пока не оказалась на одном уровне с преследователем, и замахнулась топором. Черные глаза гоблина выделялись на худощавом лице, черты которого заострились, образуя волчью морду. Какой бы неземной красотой он раньше ни обладал, сейчас я видела облик убийцы. Я нанесла по его боку удар и тут же почувствовала панику, исходившую от моего коня, так как раненый противник запрыгнул на его круп и теперь пытался вырвать у меня поводья.

– Это кого ты назвала трусом? – прорычал он.

Бока жеребца вздымались, пока он раз за разом врезался в скалу, пытаясь избавиться от нежеланного наездника. «Хороший мальчик, – подумала я. – Вот так, сбрось его».

Гоблин замахнулся мечом, и я едва успела отразить удар. Тогда настойчивый нападавший навалился всем телом, стараясь сломить мое сопротивление. Земля под копытами Страха становилась все ближе и ближе к моей голове.

Морщась от боли в плечах, которые уже скребли по камням, я вцепилась в подпругу коня и приготовилась к столкновению. Противник отпустил меня, и ноги врезались в тропинку, посылая по телу волну ослепительной боли, пока жеребец тащил меня за собой. Кряхтя от натуги, я подтянулась, продела лодыжки под подпругу и медленно начала подбираться обратно к седлу.

Топор выпал где-то по дороге, и хотя лук со стрелами был надежно закреплен на спине, достать их я не могла. Я сжала зубы, повозилась с завязками на крагах и с трудом вытащила погнутый железный гвоздь.

Раньше он лишь слегка жег кожу, теперь же казался раскаленным, и пальцы пронзила такая острая боль, которую я никогда не испытывала. Я изо всех сил закусила щеку изнутри, чтобы не закричать, и рот наполнился кровью. Но если даже мне, еще не ставшей полностью гоблином, гвоздь приносил такие страдания, то для моего противника он станет настоящим Хелем. Отчаянным рывком я вскинула руку и вонзила свое оружие в горло нападавшему. Его глаза изумленно расширились, а когти заскребли по шее, пока по ключицам не побежали струйки крови. Кожа вокруг раны начала чернеть и расползаться, обнажая мышцы и жилы. Я сбросила задыхавшегося гоблина со спины Страха, проследив, как он падает со скалы на тысячу футов вниз. Поморщившись от запаха паленой плоти, я запихнула гвоздь обратно в петлицу на краге. Кончики пальцев покраснели от ожогов.

Прилив адреналина обострил мои чувства до предела, и я инстинктивно использовала недавно поглощенные силы, чтобы дотянуться до остальных спутников. На тропинке почти прямо в нескольких десятках футов подо мной Рекке сражалась с последним напавшим на нее гоблином, явно побеждая, но она держалась левой рукой за живот, по-видимому, зажимая страшную рану. Никогда больше смех девушки не сделает мир ярче. Ненависть заставила забыть о моих собственных ушибах и порезах. Она была еще совсем юной и даже не должна была оказаться на Охоте, а теперь умрет, даже не успев повзрослеть.

Я видела, как Эльвира теснит последнего из преследователей ударами меча и кинжала, ни разу не взглянув в сторону погибавшей племянницы. В конце концов, именно такую участь и планировала для нее высокомерная тетя. По самой нижней тропинке во весь опор на Ужасе мчался Сорен, и мертвые гоблины устилали его путь, словно опавшая листва. Его лицо, тело и волосы были забрызганы кровью, а мощь, струившаяся следом, была столь велика, что у меня перехватило дыхание. Мышцы рук и плеч вздымались, демонстрируя невероятную силу. Впервые вид покрытого кровью гоблина не напугал меня. Я снова и снова пускала в полет стрелы, помогая сразить стоявших на его пути врагов.