Белый шум

– Работы любишь, а меня нет, – печально заметил Влад. – Что же нам делать, Эллочка?

– Живи, как тебе хочется, – пробормотала она, отводя взгляд. – С сыном видеться разрешу. Помощь приму, если возникнет желание нас поддержать.

– Да пойми ты, Элка, – в сердцах бросил Казаринов. – Я не хочу приходить по воскресеньям и устраивать фаер-шоу. Не желаю, чтобы сын воспринимал меня как Дедушку Мороза или кошелек с ножками. Хочу видеть, как он растет, шутить с ним, учить чему-нибудь…

– Все очень красиво, Влад. Правда! Только это фантастика. Сам знаешь. Ты не собирался жениться на мне. И мы с Антошкой упали тебе на голову, как сосульки во время оттепели. Смысл нам строить отношения, если нет привязанности или симпатии?

– Мне кажется, девочка моя, ты врешь, – пристально глянул на Элку Казаринов. – Если бы симпатия не возникла, то фиг бы мы с тобой Антошку заделали. Вон какой красивый ребенок получился. А красивые детки по любви рождаются. Только не уверяй меня, дорогуша, что ты так ко всем в постели прыгаешь. С разбегу и в один момент. Даже рот не открывай, чтобы соврать! Я тебе не поверю.

– Мне все равно, чему ты веришь, – отстраненно улыбнулась Элла. – Но жить с человеком, который меня не любит, не могу, Влад!

Казаринов вгляделся в ее несчастное лицо, перекошенное от натянутой светской улыбочки, и все понял.

«Твою мать!» – мысленно ругнулся Влад, догадавшись о самом главном. О том, что хотела утаить Элка.

– Я могу твои слова расценить как признание в любви, дорогая, – ехидно заметил он. – Из твоих речей понятно одно. Ты меня любишь, а я тебя нет.

– Глупости! – Элка подскочила как ошпаренная. – Что ты выдумал?

– Ты ни разу, моя красивая, даже не обмолвилась, что придется жить с нелюбимым человеком. А все твердишь о моих чувствах к тебе! Я прав? Ты в меня влюбилась?

Элка хмыкнула и, ничего не сказав, удрала на кухню.

Казаринов прибежал следом. Полез обниматься.

– Ну, милая, перестань, – принялся увещевать он, увидев, что она рыдая отошла к окну. – Я никогда тебя не предам, обещаю, – прошептал он на ушко. – Будь ко мне ласкова, и все получится!

– Что получится? – обозлилась Элла, но, оказавшись в кольце его рук, вырываться не стала. А просто отстранилась немного, избегая контакта тел. – У нас только сестричка Антошке получится, – горько хмыкнула она. – И ты опять отчалишь в голубые дали.

– Да никуда я не отчалю, – вспылил он. – Даже не надейся! Иди ко мне, девочка.

Но выставленный вперед локоть сообщил Казаринову, что сейчас не время для уговоров. Элла, упрямая и строптивая, ни за что не сдастся.

– Уходи, – велела она. – О встречах с Антошкой потом договоримся.

– Но…

– Пожалуйста, уходи!

Влад неспешно собрался, все еще надеясь, что она передумает. Но Элла стояла у кухонного окна изваянием и не сделала ни единой попытки остановить его.

Приехав на Миусскую, Казаринов снова погрузился в дневники сестры, но так и не нашел ни одной зацепки.

– Спасибо, Эллочка, что про подпись надоумила, – пробормотал он чуть слышно. Перед глазами вновь возник волнующий образ. Элка топлес танцевала у шеста.

– Да что же это такое, – тяжело вздохнул он. – Ничего, девочка, дай время, завоюю тебя. Кто кого любит, потом разберемся. Но мой сын будет жить в полной семье, как бы ты ни противилась, дорогая!

Казаринов долго думал, как соблазнить мать своего сына, и, перебрав в уме множество вариантов, уснул, так и не остановившись ни на одном.

А следующим утром его разбудил звонок мобильника. Леха Филимонов, хозяин «Компьютерного вальса», сбивчиво поздоровавшись, сразу перешел к делу.

– Влад, это бомба! Чижов мне рассказал о новой концепции. Бюджет неограничен, но условие одно – непременное участие Гоши Каземирского.

– Я с ним вчера разговаривал, Леш, – Влад попытался убавить восторги собеседника. – Он категорически против…

– Ты знаком с Гошей?! – завопил Филимонов. – Давай уговорим его! Я бабла не пожалею.

– Знакомством это назвать трудно, – невесело усмехнулся Казаринов. – Попробуй найти его агента и через него сделать предложение.

– Точно! – загоготал Филимонов. – Сделаю, и он не сможет отказаться!

Положив трубку, Влад с неохотой побрел к тренажеру, который умудрился когда-то собрать, но еще ни разу не использовал. Потыкав кнопки на дисплее, он установил самый щадящий режим и попробовал походить. Не получилось. Нога заныла изрядно, и на повязке даже выступила пара капель крови.

Выплевывая проклятия в адрес Элки, ее пса и Гоши Каземирского, Казаринов доковылял до кровати и, плюхнувшись на постель, сразу набрал Эллу.

– Ты вчера меня выгнала больного, – умирающим голосом пожаловался он. – А у меня швы на ноге расходятся. Воды стакан принести некому. Лежу тут один голодный.

– Мы сейчас приедем, – отрезала Элла и попросила продиктовать адрес. И через полчаса уже звонила в дверь.

Казаринов, впустив ее в квартиру, хромая поплелся на диван в зале и улегся там, вытянув больную ногу.

– Забыл тебе сказать про термометр, – печально заметил он. – Кажется, у меня температура…

– Ага, – хмыкнула Элла, усаживая рядом Антошку. – Тридцать семь и два. Самое время писать завещание.