Белый волчонок

— Стой! — Илена выбирается из укрытия и бежит к нему. — Игорь не нападал на меня! Всё… Всё не так было, — рыжая срывается на крик. — Это я виновата!

Парень непонимающе моргает, поворачивается к девушке. Его сила стихает, и я тоже немного расслабляюсь. В ноге уже горит и пульсирует, но я не шевелюсь.

Слишком хорошо вижу, что Ольга готова обрушиться на меня от любого неосторожного движения.

— Это ты, значит, заставила их разнести тут всё в щепки? — принцесса переключается на Илену.

— Ваше Высочество, это я виновата, — быстро говорит рыжая. — Вадим всё не так понял, и я не успела ничего объяснить. А потом испугалась. Всё случилось так быстро…

— И что случилось? — ледяным голосом Ольги можно потушить пожар не хуже огнетушителей.

— Я… Я неудачно пошутила, — Илена вдруг начинает рыдать. — Йааа во всем виновата.

Ну молодец, пока она ревёт, никто не станет докапываться.

«Не вздумай сознаваться! Отправят на дно вместе с мачтой» — ору ей и по вздрогнувшим плечам вижу, что сообщение получено.

— Ясно, — принцесса морщится на истеричные всхлипывания Каритской. — Разберёмся. Что же, господа, вечеринка окончена, расходимся. Окажите пострадавшим первую помощь, — отдает она приказ кому-то из команды, кивая на нас. — С вашими семьями я свяжусь сама.

Эратский заметно бледнеет, и у меня внутри пробегает холодок. Я начинаю понимать, во что влип. Мы чуть не потопили императорский корабль вместе с наследницей на борту…

* * *

— О чём ты только думал!?! — бешено орёт на меня дед, пока я мучаюсь от боли.

Деревяшку из меня выдрали ещё на фрегате. Императорский лекарь, дёрганный тощий мужик, даже предложил забрать с собой, шутник. Рану промыли и наскоро замотали бинтом. Но глава рода решил, что целителя ко мне не подпустят, пока я не осознаю, что натворил.

Дед сам явился за мной, видимо, чтобы лично принести извинения Ольге. Он молчал всю дорогу домой, только скрипел зубами так, что голова заболела. Но, как только мы зашли в проклятую гостиную, его прорвало.

Орал он долго и от души. Вспомнил все махровые ругательства и способы сексуальных связей между людьми и животным миром. Отдельно прошёлся по родне чуть ли не до эпохи битв богов.

Дед внушал настоящий ужас, но я так заслушался богатым словарным запасом, что, когда тот выдохся, у меня осталось только чувство глубокого уважения. За всю свою долгую речь он умудрился не произнести ни одного прямого оскорбления.

— Я защищался, — в пятый раз повторяю я на очередной, пусть и риторический, вопрос.

— Мать твою, ты фрегатом защищался? Тьфу, — дед выдыхает, садится в кресло и наливает себе из графина. Видит мой голодный взгляд: — Хочешь?

Голова трещит, тело ноет, нога горит и я киваю. От глотка бодрящего сейчас не откажусь. Глава рода покрывается алыми пятнами и вскакивает обратно:

— А ты не охренел, внучок? Серьёзно? Может тебе ещё и девиц лёгкого поведения вызвать?!

Да что же тут все нервные такие. Мотаю головой и извиняюсь. Дед успокаивается, вновь садится, долго смотрит молча, переводя взгляд то на хрустальный стакан, то на меня. В итоге к спиртному он не притрагивается, отставляя в сторону.

— Итак. Подведём итог. Ритуал посвящения лишил тебя памяти, похерив всё, что в тебя вложила семья. При этом не известно, чем тебя наградили боги. Несмотря на то, что из-за твоей башки сразу поползли сплетни, я отправил тебя в храм Маат. Добавил в копилку злословов, понадеялся, что ты будешь сидеть тихо и не высовываться. Но не проходит и пары дней, тебя представляют Ее Высочеству и ты тут же устраиваешь драку. С Эратским. Разрушив при этом императорский фрегат. Всё правильно?

Достижений не так уж и много, но звучит не очень хорошо, согласен. Хмуро киваю. Я старался, дед, честно. Но тут все нервные.

— Что случилось — непонятно. Эратский утверждает, что ты напал на княжну Илену Каритскую. Та впала в истерику, а потом и вовсе в глубокий обморок. Ты же говоришь, что нападения не было и это всё недоразумение. Так что у вас с княжной произошло?

Вот чертовка, нашла способ избавиться от внимания возмущённой общественности. Может и мне стоило отключиться? При помощи силы наверняка можно самовырубиться, и надолго.

Неохотно, но отвергаю этот вариант. Мне, в отличие от Илены, не нужно время, чтобы придумать достойное оправдание. Остается только надеяться, что она не создаст проблем ещё больше.

— Пусть сама и рассказывает, когда придёт в себя.

— Версию произошедшего, значит, оставляешь на её усмотрение? — хмыкает дед. — Благородно. А если она всё-таки скажет, что ты на неё напал?

Уши оторву.

— Не скажет. Потому что это будет ложью, — уверенно говорю, хотя и сомневаюсь, надавил я на девчонку сильно.

— Значит последнее слово будет за ней. А пока Каритские держат холодный нейтралитет, не зная, обидели ли их наследницу или та и правда сама виновата, как успела заявить. Эратские возмущаются, но тоже осторожно. И нам, помимо всего, в любом случае придётся оплачивать восстановление фрегата.