Белый жеребец

И теперь, вспоминая ее в этом холодном, заледеневшем газике, с окошками, застывшими от холода, он пытался представить себе, что она сейчас делает и как сдает экзамены. Наверное, уже все позади и она скоро прилетит, а может быть, уже дома. Теперь ей осталась только диссертация. А потом ее ждет плотина.

Володя улыбнулся про себя. И вот он уже не в промерзшем, покрытом инеем газике, а дома, в своей хорошо протопленной квартире. Он уютно растянулся на кровати, а к нему пришла Галя. Она скользнула под одеяло в его объятия…

— Как ты выспался? — спросил его Буров.

Он заметил, что Володя, закутанный в шубу и еще накрытый поверх одеялом, сонно потягиваясь, улыбается.

— Я слегка задремал, — ответил Володя.

Буров еще ничего не знал о нем и Гале: он работал не в городе и вернулся всего за день до отлета в Богатырь, куда Володя пригласил его, зная, что Саша человек опытный.

— Сегодня дует как следует. Может, выпьем, а? — предложил Буров.

— Через минуту мы уже будем у газика.

Солнце уже взошло. Машина пробиралась сквозь тайгу. На этот раз они спешили, не отвлекаясь на поиски зверей, и без этих охотничьих экскурсов путь оказался короче. Но у Нюргуна и на сей раз почти все время были открыты дверцы: с подножки было виднее, где лучше проехать. Вместе с ледяным сквозняком в машину то и дело врывался сноп резких, слепящих солнечных лучей, похожий на луч прожектора.

Володя тоже приоткрыл дверцы, наблюдая за залитым солнцем заснеженным пейзажем. Машина то и дело кренилась, подпрыгивала. Володя стал поглядывать по сторонам, изучая следы зверей, которые появлялись то тут, то там; он немного взбодрился, хотя все еще не согрелся.

И тут же вспомнил, что через два-три дня это путешествие закончится и он снова будет дома. Снова будет с Галей.

Он опять улыбнулся про себя.

Наконец-то они все же добрались до брошенного газика, остановились и развели костер. На солнце мороз казался всего лишь легким морозцем, и все сразу повеселели — пора было поразмяться и немного отдохнуть от утомительного пути.

— Вот здесь стоит твоя машина, Алеша. А ну покажи, на что ты способен, — сказал Нюргун юноше, который стоял, притопывая, у огня и курил.

— Сперва надо согреться, выпить чаю и развести приличный костер, чтобы выдержал подольше. Ну, а когда вернетесь, все уже будет в порядке. Да, вот это гараж! — косил он глазами в сторону газика, засыпанного кучей снега.

Буров отвинтил пробку фляжки в фетровом чехле, набрал в ладонь снега, бросил его в рот и отхлебнул из фляги. Потом передал ее Володе.

— Хорошо охлаждено, зато по жилам сразу растекается жар.

Все по очереди выпили.

— Чайку напьемся? — спросил Буров Володю. Лед в котелке уже растаял, от воды подымался пар.

— Само собой, — кивнул Володя. — Чаек подождем.

Он заметил в свету вчерашние следы, уже слегка покрытые инеем. Самые маленькие были Наташины.

Алеша тоже с интересом оглядывался по сторонам и обратил внимание на следы.

— Вчера тут с вами была какая-то женщина? — спросил он.

Володя и Буров молчали.

— Да, журналистка, — сказал Нюргун. — А ведь Алеша тоже из Москвы, — вдруг вспомнил он.

— Как вы сюда попали? — спросил Володя.

— По комсомольской путевке, — ответил парень; ушанка падала ему почти на нос, рукавицы, вымазанные машинным маслом, доходили чуть не до локтей. Глаза у него были живые, веселые, в зубах сигарета.

— Надолго сюда?

Прежде чем парень ответил, Нюргун дружески похлопал его по плечу и сказал:

— Он уже успел здесь жениться. На Тамаре из Саратова. Она крановщица на пристани. Там они и познакомились.

Алеша ухмылялся, затягиваясь.

— Ну, тогда надо за это выпить, — провозгласил Буров. — Пожалуй, я немного капну в чай.

— В такой мороз это не повредит, — заметил парень.

Он пошел с Нюргуном к машинам, и они переложили из одной в другую необходимые вещи.