Беньямин и Брехт – история дружбы

Около 1930 года Блох, говоря об участии в проекте журнала Krise und Kritik [Кризис и критика], называл «созвучие александрийского гения Беньямина и плебейского гения Брехта» «безмерно забавным»

⁶⁹. Через несколько лет, 5 июля 1934 года, Кракауэр написал Блоху в похожем тоне:

Беньямин рассказал мне о своей переписке с Вами. Он уехал в Данию навестить своего бога, и Гамлет воспользовался бы случаем сказать несколько слов об этой парочке. Кстати, Verlag fьr Sexualpolitik

теперь открылось и в Копенгагене 27.

До 1933 года в Берлине Кракауэр очень резко поспорил с Беньямином «о его рабски-мазохистском отношении к Брехту»⁷⁰, о чем он в 1965 году упомянул в письме Шолему. Замечания Кракауэра намекали на слухи о зависимости Беньямина от Брехта или даже подчинении ему, причем в гомо-эротическом духе. Эта интерпретация была близка упрекам Шолема и Адорно. Психологизирующие высказывания Блоха и Кракауэра, похоже, заходят намного дальше, чем изыски Адорно и Шолема. Однако их необходимо оценивать в контексте тесного дружеского круга, для которого они были предназначены. Адорно и Шолем обнародовали свои суждения в середине шестидесятых, и обсуждение дружбы Беньямина и Брехта долгое время находилось под влиянием их трактовок. Блох и Кракауэр, с другой стороны, при жизни высказывались частным образом, и их утверждения оказали намного меньшее воздействие. Кроме того, ехидные наблюдения в письмах Кракауэра и Блоха, ставшие известными только посмертно, имели совсем другой резонанс, чем суждения об интеллектуальной зависимости, сделанные близкими друзьями – Шолемом и Адорно, – которые ретроспективно дискредитировали Беньямина, хотя пытались его защитить.

Гюнтер Андерс (Штерн, троюродный брат Беньямина и первый муж Ханны Арендт), был одним из немногих современников и коллег мужского пола, высказывавших проницательные и непредвзятые суждения об этой дружбе. Андерс, знавший Брехта с конца двадцатых годов, причислял Беньямина, наряду с Карлом Коршем, Фритцем Штернбергом и Альфредом Дёблином, к своим «артистически или интеллектуально независимым друзьям»⁷¹. В мемуарах «Берт Брехт», где Брехт описан как «образцово вежливый человек», он вспоминал:

Содержание разговоров (например, с Беньямином), даже споров, временами становилось просто взрывоопасным, но их непосвящённым случайным свидетелям могло бы показаться, что два джентльмена выполняют конфуцианский ритуал⁷².

Восприятие Андерсом этого церемониального поведения не только как выражения любезности, но и как проявления дистанции, вызванной различиями между ними, подтверждается более поздним отрывком, описывающим их общение с определенным недоумением: