Берега и волны

На мониторе — пространство подвала. Единственная лампочка освещает то место, где сидит первый. Какие-то стеллажи, обломки промежуточных стен, старый автобус и стол с тремя стульями — вот и всё, за что цеплялся взгляд и что могло стать убежищем на две-три минуты. Подводник вошёл, замер, прислушиваясь, и плотно прикрыл за собой дверь, огляделся и мягко перешёл в тень автобуса, став невидимым на мониторе. Мягкость его движений была самым неожиданным впечатлением, будто другого человека пропустили в подвал — не этажерку с тарелкой. Потом он показал свою спину, под столом. Пока все следили за этой спиной — исчез с экрана плачущий первый. Спина была на месте, и это успокаивало болельщиков игры и охоты.

«Бык» махнул кому-то рукой, и дверь открылась: в подвал вошли, один за другим, десять человек, каждый держал в руке пистолет. Дверь закрылась снаружи, и было слышно, как скрипнул засов. В этот момент чёрная гроздь шрапнели ударила в потолок и лампочка взорвалась, рассыпая искры и мгновенную темноту. В ресторане все замерли. Кто-то включил фонарик и осветил монитор, на него закричали, но что делать дальше — никто не знал. «Бык» встал и объявил, как верховный судья:

— Ставки сделаны! Время пошло! Играем честно… В мою пользу. — Он засмеялся и развёл руками, — поскольку нас развели как лохов, с этими косточками, — будем ждать и пить. Так даже интереснее. Наливай! Официальный, следи-ка, братец, за временем: ни минуты просрочки! А ты, певец — пой! Ты кто, вообще-то?

— Казак.

— Казак? Амурский? Забайкальский?

— Кто-то из моих прародителей до Тихого океана дошёл, но умирать домой вернулся, в Тамань. Мои предки пришли в Тамань с первым отрядом запорожцев, двести лет назад.

— Откуда пришли?

— С запорожской сечи.

— Да? Забавно. А куда ушли?

— Одни — против турок воевали. Другие — в Турецкую сечь ушли.

— И Турецкая сечь была?

— Война. Оружие всегда людей делит.

— А Турецкая сечь с кем воевала?

— С русскими.

— Как — с русскими? Они же сами казаки были?

— Ты же — русский. А русских стрелять не брезгуешь, когда за деньги.

Наступила тишина, как на поминках. В этот момент внизу грохнули сразу несколько выстрелов, но было слышно, что стреляли одновременно из нескольких мест. Потом — смолкло.

Сашка неожиданно запел: «Из-за острова на стрежень, на простор речной волны выплывают расписные Стеньки Разина челны…»

«Бык» набычился и отвернулся, спросил громко и требовательно:

— Сколько ещё минут осталось?

— Ещё четыре минуты, хозяин.

«На переднем Стенька Разин, он с красавицей княжной…», — пел казак.

— Замолчи, пацан!

— Что, минуты считаешь, как валюту в карман складываешь? — презрительно произнёс Сашка и рассмеялся, совсем как Митрофан-подводник десять минут назад. — «И за борт её бросает, сам — весёлый и хмельной!»

«Бык» рубанул рукой воздух:

— Замолчи!

— Стыдно? Своих пацанов на смерть послал.

— Какую смерть? Что ты мелешь? У него же оружия нет!

— А вдруг этот подводник и не подводник вовсе?

— А кто? Блефуешь?

— Блефовать — поздно, а «быковать» — рано.

Вокруг уже давно никто не сидел, все стояли и слушали пацана и хозяина, и видно было по лицам, что слова тасовали людей, как колоду карт. Кто выиграет? Кто останется жить?

— Время открывать, хозяин.

Все оцепенели, будто испугались вдруг по-настоящему.

«Бык» мотнул головой и пошёл первым.

Сашка пошёл за ним. Его — пропустили. Остальные шли следом.

— Эй, там, за дверью! — крикнул хозяин. — Никому не стрелять. Война кончилась. Мир. Открываю. Выходить осторожно, чтобы никого в темноте… Подводник, ты слышишь меня! Мир!?

Из дверей появились двое бандюков, за ними вслед ещё двое несли третьего.

— Кто его?

— Кто и остальных…

— У подводника оружия не было!

— Значит, сами подстрелили в темноте и со страху.

— Подводник! Выходи! — Ответа не было.

Помятый бандюган — пиджак в известке, вышел последним и обронил зло:

— Нет там никого.

— Как нет?

— Они где-то выход нашли.

— А что взорвалось?

— Бутылка об стену…

«Самурай» повернулся и пошёл наверх, в зал, не хотел смотреть на живых и мёртвых.

Подводник стоял в зале, окруженный «пиджаками» с оружием. Второй помощник сидел в углу, на полу, сесть на стул ему не разрешили.

«Самурай» посмотрел хмуро и сказал, как оскалился:

— Этих за стол, а тому — штаны смените.

Через полчаса все снова сидели за столиками. Официанты разлили водку. «Самурай» встал и обронил обыденно:

— Как жили, так и померли. Бандиты мы, — отчеканил. — Всем мы чужие. Хоть в Японии — хоть в России… Ни за белых, ни за турок, а против себя. Каяться не в чем. Царство небесное… Выпьем…

Самурай закусил огурчиком и посмотрел на троих чужаков:

— Морячки! Казачки! Подводнички! Ноги в руки — свободны! Амнистия — по случаю печали. А я погляжу, как вы расползаться будете. Не успеете уйти — под террор угодите, не обижайтесь на шутку тогда — я стреляю без промаха. Кстати, подводник, какой ты подводник, на хрен? Профессия есть?

— Колись, ментяра засланный! — крикнул кто-то.

— Подводный диверсант.

— А я тебя за актёришку принял. Наука мне.

— Век живи — век учись, — подводник улыбался раскованно или рискованно.

— А как ты догадался, что там выход есть, водолаз?