Берега светлых людей

В детстве она говорила на халанском языке. Однажды её мать после беды, о которой маленькая Ргея знать не могла, собрала своих домочадцев и в истерзанной толпе переселенцев пришла к морю. В леске люди основали посёлочек, научились у местных ловить рыбу в море, пряча от степи, разводили скот. Но долго в мире и тут пожить не удалось.

Налетели, подобно вихрю, степные разбойники, разорили посёлок, детишек, что поприглядней да покрепче, увезли с собой...

Так и очутилась Ргея в Ас-граде. Мыла, чесала пряжу в доме купившего её ремесленника, убиралась за большой его семьёй, учила язык... Кто знает, как бы всё сложилось, однако возросла она в красивую, боевую девчонку, которой невмоготу было усидеть в неродном доме. Рано почувствовав ответственность за устроение своей жизни, она твёрдо решила вырваться из холопских пут и непременно заиметь свой дом, где будет у неё покой без никаких приказчиков!..

Как-то на приморском базаре увидела она деловитую, решительную, с почти мужским лицом торговку. Верно, сам черт той торговке был братом: ни боярин, ни заморский купец ей не могли указывать!.. Пришла как-то Ргея к ней, умоляла, жалилась, плакала, убеждала выкупить её, и за то дочерью обещалась стать родной. Хватка и нюх тётки сказались: выкупила.

Два года они с девчонкой жили душа в душу. Торговали, лачугу обустраивали, когда и прятались, когда и праздновали... А через два года зашёл к ним как-то Вертфаст, и показалось Ргее, будто знаком он давно с её хозяйкой...

— Город большой... Он вам и так всё отдаст, что сможет... — Ргея облокотилась на большую подушку, скинула чёботы, подобрала на расшитый узорами триповый топчан ноги. — Ты чего хочешь?

— С тобой быть.

— А у тебя есть дом, или мне рядом на коне скакать?

— Гм... Дом мой далеко... Зачем нам дом?

— А в войске твоём есть ещё женщины? — Ргея спросила об этом так, как ремесленник спрашивает урок у подмастерья и после долго смотрит на ученика.

И Сарос понял всю большую разницу между ним и девушкой: она о жизни думает не так, как он.

— Если ты потешишься со мной и уедешь в свой дом, то я останусь неприкаянной собакой на улице. Не хочу больше грязи никогда! — Ргея искренне заплакала, глядя прямо перед собой. Слёзы текли по её щекам немой безысходностью: всё рассказать ему она не смела.

Сарос же увидел другой её лик, но теперь верил всему и почти не дышал, думал, понимал и желал всем пылким сердцем ей успокоения. Вышедшая из равновесия Ргея уткнулась в подушку, горько вздыхая.

— Тебя со мной никто не посмеет обидеть!.. Отчего ты печалишься, разве я виной тому?.. Всё своё золото я отдам тебе! Обберу соседний город и его добро свалю к твоим ногам!

— Ты уйдёшь, город тот придёт к нам, меня распнут... Если и нет, то всё равно деньги не будут моими: мужчины правят Миром! — Ргея нашла в себе силы успокоиться, ждала ответа Сароса, какого-то выхода для себя.

— У вас вообще есть жены?

— Я не вернусь домой без обильной добычи! — Сарос был весь в своей войне. — Ты живи пока мирно. Я пойду на тот город, который мне укажут, как богатейший. Вернусь к тебе и поедем в мой дом. Такой же город у нас будет, и ты станешь царицей его. Тебя я вижу всю жизнь в своих снах!..

ГЛАВА 2

Дело с походом на Херсонес было решено. Сарос не желал медлить с выступлением. За помощью к Тма-тархе, обдумав всё, постановили не обращаться: Пётр и Иегуды опасались преждевременной утечки информации, план необходимо держать в тайне...

Никто из северян до конца не понимал неоспоримую выгоду нового предприятия. Когда вдруг дело с долгожданным выступлением состоялось, в сердца прокрались неприятные сомнения. Никто из северян не понимал задач кампании в неожиданном направлении. Лишь город от новых планов гостей получил выгоду — он был забыт.

Шедших по берегу северян тяготила неизвестность. Многие думали: а не происки ли это? — и переглядывались меж собой.

С другой стороны псы войны не могли не чувствовать свою неуместность возле тёплые яслей городских гнёздышек, возле связанных житейскими заботами мирных людей. Откуда-то возникла странная вина перед местечком, в котором пахло покоем, торжищем, корицей, сладкой ванилью...

Два дня ушло на подготовку к переброске войск через пролив. Кантелю было приказано подыскать наилучшую гавань для посадки великой армии, а также разведать берег напротив и подготовить безопасный плацдарм для высадки. Волнение на море внесло свои коррективы: ждали окончательных выводов Кантеля, привольно шатаясь гурьбой по берегу, поедали конину, поглядывали в сторону невидимого отсюда города, освежали в памяти позабытый шум елей и сосен. Первым через Боспор переправился отряд Карла и высадился в болотах недалеко от Пантикапея и Мирмекия.