Берегини

В небе над ними кричали чайки, где-то далеко внизу волны с шумом бились о подножия скал. И Йорунн чувствовала, как все ее прошлые дни, полные отчаяния и боли, становятся похожими на сон, обрывки которого все дальше и дальше уносит ветер. Не было в ее сердце ни сожаления, ни обиды – только становившееся все отчетливее понимание того, что для каждого из них происшедшее стало хорошим уроком. Боги суровы, но справедливы; они не станут карать невинного и вразумлять умудренного. Так было нужно, и так, несомненно, должно было быть. Впрок пошло наставление Сакси, да и ей самой оно принесло немалую пользу. Оставалось выяснить, усвоил ли суровую науку Эйвинд.

– Он скоро вернется, – ответил на ее безмолвный вопрос Сакси. – И ты скажешь ему то, что он давно уже должен был услышать.

В этот вечер подружки заметили перемену в Йорунн: молодая ведунья, до того молчаливая и сторонившаяся веселья, нынче на посиделках как прежде звонко смеялась, рассказывала забавные истории и охотно слушала девичью болтовню о пригожих парнях – кто на кого поглядел украдкой, кто кому улыбнулся со значением. Больше всех возвращению прежней Йорунн радовалась Фрейдис, которой тоска подруги по сбежавшей волчице казалась нелепой. Заводить об этом речи и лезть с расспросами она не смела, про себя лишь размышляла о том, что было бы хорошо найти для Йорунн славного мужа, опору в делах и в печали утешение. Такого, как ее Асбьерн. Чтобы ходила счастливая, и не забивала голову всякими глупостями.

Первые древорубы вернулись в Рикхейм спустя два дня. Принесли с собой несколько больших ясеневых досок и велели Асбьерну отправить своих людей с ними в лес, в помощь тем, кто разделывал срубленные деревья и тем, кто таскал разделанные бревна. Еще несколько дней ушло на то, чтобы все заготовки для будущего драккара доставили в корабельный сарай. Последним принесли огромное, длиной больше тридцати локтей, бревно для киля. Тащили его двенадцать крепких воинов, среди которых был Эйвинд. Йорунн даже сперва не узнала вождя в слегка исхудавшем, давно не брившемся человеке со спутанными, потемневшими от пота волосами, в застиранной рубахе. Прочие его люди выглядели не лучше, поэтому разумные жены первым делом побежали растапливать баню, а уж потом стали готовить еду. Любопытные мальчишки шли по пятам за Торгестом и все спрашивали его, как будет строиться корабль. Молодой мастер, как и все остальные мечтавший о горячей воде и чистой одежде, отвечал сдержанно: скоро увидите.

Жители Рикхейма выходили поглядеть на вождя, местные девушки то и дело подбегали поздороваться. А Йорунн так и не осмелилась показаться на глаза конунгу, осталась стоять возле дома, прижавшись к бревенчатой стене. Вся ее смелость и решимость вмиг куда-то исчезли, стоило Эйвинду появиться рядом. А ведь какие речи она приготовила после разговора с Сакси! И так, и этак перебирала слова, представляя, как подойдет к вождю и все расскажет… Теперь же хоть плачь: и сердце со страху колотится, и ноги не идут, и язык словно отнялся. Даже подойти и слово приветственное сказать невмоготу, где уж тут силы найти, чтобы в самом сокровенном признаться!

Весь день Йорунн старалась держаться подальше от дружинного дома. Рассудила так: утро вечера мудренее, может, в другой день смелость к ней и вернется. Все равно сейчас вождю не до бесед наедине с ведуньей – ему бы отдохнуть немного, а потом первым делом собрать хёвдингов и распорядиться о начале строительства корабля. А у нее будет время еще немного поразмыслить, набраться решимости, а заодно придумать, с чего завести разговор.

Довольно долго она себя так успокаивала, откладывая неизбежное, пока не поняла, что попусту тянет время, теряет драгоценные дни. В Рикхейме уже вовсю готовились к осеннему жертвенному пиру и свадьбе Халльдора, да еще шли разговоры о том, что сразу после праздников две лодьи отправятся на торги. Еще немного – и вождю уж точно будет не до нее. А значит, ждать больше нельзя. Для всего у судьбы отпущены свои сроки: не успеешь вовремя – пеняй на себя…

Эйвинд провожал уходящее за горизонт солнце, стоя на берегу и подставив лицо прохладному осеннему ветру. Думать ни о чем не хотелось. Ничего больше не грезилось, пустота одна...

– Здравствуй, вождь, – услышал он за спиной негромкий голос Йорунн. – Хьярти хёвдинг сказал, что ты здесь, вот я и пришла, чтобы поговорить.

Эйвинд медленно обернулся. Слегка нахмурил брови, глядя на девушку, и она не выдержала, опустила глаза.

– Хотела порадовать тебя новостью, что Снежка нашлась, – Йорунн стиснула руки, пытаясь справиться с волнением. – В лесу прибежала ко мне… к домам подходить боялась, знала, что собаки могут ее почуять.

– Это уже не новость, – ответил Эйвинд. – Сам видел на днях, как Серая Шубка играла с Вардом возле дороги, ведущей на сетер.

Девушка молча кивнула. А потом неожиданно подняла голову и спросила, глядя прямо ему в лицо:

– Скажи, вождь, чем я заслужила твою немилость? Видеть не хочешь, говорить не желаешь, словно я тебя чем-то обидела… Отчего ты так переменился ко мне?