Берегиня (СИ)

– Я-ясно. А если я не хочу выходить, можно мне навсегда тут остаться? – устало протянула Ксюша руки и туловище на прохладной крышке стола.

– Знаешь что, иди спать, – посмотрел на наручные часы Кощей. В половину второго их урок продолжался не более получаса. Ксюша тяжело поднялась, собрала мятые тетрадки в рюкзак и поплелась к двери.

– Радогост… – сипло сказала она, собираясь выйти из столовой. Волшебное слово не обязательно было кричать в полный голос. Да и волшебное ли оно? Кругом электроника, микрофоны, голосовые замки. И Кощей, наверное, увидел, как она махала рукой, через какую-нибудь электронику. Почему же тот человек не помахал ей в ответ?..

*************

Как бы снова не заболела. Не хотелось потрошить армейские аптечки и подбирать подходящую дозу лекарств. Разве они могут болеть? Максим не болел, но ведь все в их поколении очень разные, в этом и смысл. За последние два года Ксюша сильно вытянулась, хотя сама этого не замечала. Халат на ней больше не болтался, как на ребёнке, и не волочился, хотя она всё ещё носилась по Башне как шестилетняя. Где та рассудительность и взрослый ум, которые он отмечал у Максима? Нет, двух этих детей нельзя сравнивать. И всё-таки Кощей сравнивал, и будет сравнивать, чем дальше, тем больше, пусть они разнополые, разнохарактерные, разновозрастные... разные.

Урок кончился раньше обычного, и Кощей мог вернуться к делам. Он поднялся на сорок восьмой этаж, прошёл по тропической оранжерее, здесь на плечо сел Гавран. В лаборатории Кощей надел плотный халат и спрятал волосы под шапочку. Сегодня предстояло работать в перчаточном боксе с инертной атмосферой. Загрузив образцы химикатов в шлюзовую камеру, Кощей несколько раз провёл вакуумирование при последовательном нагнетании аргона. Индикаторы на панели показывали остаток кислорода в боксе всего в две целых и две десятых пи-пи-эм. Пи-пи-эм соответствовала одной миллионной доле всего объёма герметичного бокса. Фактически, аргон вытеснил из камеры кислород и создал внутри нужный вакуум. Кощей запустил руки в перчатки и приступил к работе с измельчёнными пирофорными веществами: пересыпал светло-серые порошки, добавлял реагенты и смешивал дозы.

Ксюше стало плохо после купания, она простудилась. Да, наверняка простудилась. Вчера такая весёлая, сегодня ослабшая, наверное, у неё температура – это явный симптом. Больше всего раздражает отсутствие диагноза. Конечно, следовало хотя бы пощупать ей лоб. Но он и так заботится о ней больше, чем следует. Он вообще не должен к ней прикасаться, иначе она не разовьётся в необходимую личность. Самое тяжёлое впереди, а сопли – это лишь сопли, переживёт. Во всём виноваты уроки, три часа дневных занятий установили между исследователем и объектом исследования личную связь, столовая – это их общее информационное поле. Ошибка на первом же этапе проекта. Может быть удастся как-нибудь автоматизировать её обучение? Оставлять в столовой проигрыватель, самому не выходить из лаборатории? Нет, исключено! Нужен контроль: разгром на складе ясно показывает, что…

Бокс заволокло серым облаком, Гавран испуганно каркнул. Кощей выругался, хотел выдернуть руки из перчаток и продуть камеру. Он слишком задумался, и два порошка, которые не должны были смешиваться, случайно смешались! Но тут внутри бокса перевернулся ещё какой-то контейнер, серое облако начало странным образом развеиваться, редеть и оседать крупными белыми хлопьями. Все колбы и инструменты густо засыпало химическими осадками, но произведённый эффект крайне заинтриговал Кощея. Он начал смешивать разные порошки и реагенты, пытаясь повторить рассеивание серого облака, и настолько увлёкся, что о больной Ксюше вспомнил, только когда за окнами лаборатории сильно стемнело.

Кощей нехотя снял халат и шапочку, вытер руки и, всё ещё погружённый в свои мысли о порошках, прошёл в аппаратную. Рядом с чёрными шкафоподобными серверами Башни находилось рабочее кресло оператора наблюдения. Двенадцать дисплеев перед креслом показывали чёрно-белые картинки с видеокамер. Снаружи и внутри Башни было установлено несколько сотен подобных устройств. Кощей сел за дугообразный стол, постучал по кнопкам клавиатуры и вызвал изображения с видеокамер внутри апартаментов Ксюши.

Сначала они с Гавраном осмотрели первую спальню, где на двухместной кровати громоздился шалаш. Но в шалаше Ксюши не было. Во второй спальне по всем стенам висел пёстрый ковёр из рисунков, в гостиной была устроена пещера из перевёрнутой мебели, тоже пустая. Рюкзак валялся возле пещеры, а без рюкзака Ксюша, наверное, не пошла бы путешествовать по небоскрёбу, ведь всегда искала что-нибудь интересное.