Берегиня (СИ)

Кощей поднялся, Гавран беспокойно заёрзал и захлопал крыльями у него на плече. Двадцать этажей вниз Узник проходил обычно минут за пять-шесть, но на этот раз сбежал по лестнице гораздо быстрее. Он не привык стучаться где-нибудь в двери и сразу зашёл в Ксюшины апартаменты. Под ногами захрустели упаковки от сухих пайков, скомканная бумага, раскатились гильзы и мячики. Кощей разворошил пещеру, откинул одеяла и заглянул внутрь шалаша. На серых от грязи простынях было только свежее красное пятнышко – Зверёныш опять поранилась каким-то осколком.

– Ксения! – грозно окликнул Кощей. Тишина. Но в этой тишине Узник наконец-то разобрал шипение воды в душевой. Кощей ворвался туда и замер возле порога. Под горячими струями душа сгорбилась и дрожала Ксюша. Одной рукой она упиралась в кафельную стену, другой держалась за живот и плакала. По внутренней стороне бёдер текли и смешивалась с водой маленькие капельки крови.

*************

Она спустилась в воду бассейна, но крепко держалась за поручни лесенки возле бортика. Вода вновь была сначала холодной, но потом потеплела. Ксюша окунулась пару раз с головой, а после ей захотелось отпустить поручень и немного поплавать. Ксюша оттолкнулась ногами от последней ступеньки. Ей представлялось, что вода сразу подхватит её, как венок Костромы, и понесёт по поверхности, но Ксюшу сразу потянуло ко дну, как тяжёлый мешок с мукой. Она испуганно задрыгала руками и ногами, вода залилась в рот, нос и уши. От страха Ксюша крепко зажмурилась и задержала дыхание. Так не хотелось тонуть, как в шкафу у мамы! Каждая секунда без воздуха сдавливала лёгкие и жгла горло, но продлевала ей жизнь. Когда же стало совсем невмоготу, Ксюша сделала отчаянный вдох, но вместо воды в грудь влился свежий воздух.

Она проснулась, но не на дне бассейна, а в чистой кровати. На тумбочке светился ночник, дверь в спальню слегка приоткрыта, из гостиной доносятся голоса. Голоса? Кто-то включил в Башне проигрыватель?

Нет, один голос – точно Кощея, а вот второй… Ксюша выбралась из-под одеяла, и тут её поджидал первый сюрприз: вместо обычного банного халата на голове тело, на ней была длинная ночная рубашка в мелкий цветочек, а под рубашкой трусы. Ксюша ощупала себя со всех сторон и пошлёпала к двери. Голоса продолжали бубнить, она выбралась из спальни в коридор и осторожно прокралась к гостиной. Послышался мелодичный смех. Ксюша выглянула из-за угла и увидела в гостиной Кощея, в домашних штанах и футболке, а рядом с ним за столом тётку с волосами шоколадного цвета и в тонком тёмно-красном халате. Тётка сидела не как все обычные люди сидят, а чуть вполоборота к Кощею, на краешке стула, заложив нога на ногу и покачивая домашней туфлей. Вместе с Кощеем они пили чай из больших кружек, на кухонной плите дымился чайник, плёнка с мебели содрана, все торшеры включены, под потолком крутится вентилятор, в гостиной пахнет едой вместо пыли.

Кто эта… шоколадно-красная женщина? Как она проползла в Башню? Или Ксюша не отыскала её квартиру, когда бегала по этажам?

– Знаешь, я не видела его уже… сколько? Тридцать четыре года – вот сколько! – продолжала женщина разговор с того места, на котором подошла Ксюша. – Он ушёл из семнадцатого убежища в дикари, и больше от него ни слуху, ни духу. А какой был умный мужик! Его съели, наверное. Точно съели, как только заговорил с дикарями о генетических сдвигах!

– Такого не съешь, подавишься. Он сам кого хочешь съест. Помнишь, когда на твой день рождения он высказал гипотезу абсолютного каннибализма? – Кощей как всегда избегал смотреть в глаза собеседнице.

– Не вспоминай, блевать тянет. Да и дней рождений мы сейчас не отмечаем. Глупо это как-то в Арктиде… Всё-таки я никогда не пойму, что их толкает уходить из убежищ на полевую работу? Мы в безопасности, среди своих, обеспечены на полвека вперёд. А что снаружи? – незнакомка небрежно махнула в сторону окон. – Пустошь, грязь, деградация, веруны. Нет, милые, я не из Робинзонов, и не из апостолов, чтобы тосковать по «настоящей жизни» и уходить «в люди». Мне всегда нравилось на своём месте. Не того ты человека нашёл, чтобы три дня трястись на скотовозе в Башню. И ради чего? Ты же не одну учёную степень имеешь, биолог, не мог заранее объяснить девочке, что такое менструация?

– Дело сложнее, – спрятал глаза Кощей, когда отпивал из кружки. – Я забыл, кто она, не учёл особенностей воспитания, забыл, что дети взрослеют, забыл, что они не колбы из лаборатории и без присмотра не могут, забыл, что у меня в Башне вообще есть ребёнок.

– Подросток.

– Хорошо, подросток. Она ведь появилась у меня слишком внезапно. Сначала я вовсе не знал, что с ней делать.

– Отправил бы к нам, за чем дело стало?

– Собирался.

– Ну, и чего не отправил? В Арктиде уйма старых шизофреничек – на лицо тридцать лет, по паспорту сотня с хреном – залюбили бы до смерти!

– Не нашёл времени. Пока реанимировал, пока подращивал, пока решал накопившееся проблемы… потом, хлопот она не доставляет, только если заберётся куда-нибудь или заболеет. В остальном – вполне самостоятельная особа.