Берегиня (СИ)

Разумеется, она видела небо с верхних этажей Башни, даже мечтала полетать, как некоторые герои сказок, тем более многие из них вообще жили в заоблачной Прави. Только вот плексиглас окна тоже был своего рода защитной стеной. На улице нет никаких стен и потолков, и ещё ни один человек в мире не радовался притяжению так, как делала это Ксюша. Она не могла упасть в небо. Земля крепко держала. Земля, крепче держи!

– В чём дело? Голова кружится? – щёлкнул в динамиках голос Кощея.

– Ничего, порядок! – опомнилась Ксюша и испугалась, что сейчас он потребует закончить прогулку.

– Хорошо. Спустишься по ступенькам, перейдёшь площадь, дальше по указанному маршруту до двора-колодца и вернёшься обратно – это твоя безопасная стометровка. На первый раз хватит.

– Вокруг совсем нет людей? – сделала Ксюша первые шаги на свободе. Парковка перед Башней полна автомобилей, но не таких, как в подземном гараже у Кощея. Машины стояли ржавые, без стёкол, без сидений и без колёс, только каркасы, некоторые перевёрнуты и измяты, на ветхом металле зияют пробоины. Парковка сплошь изрыта неглубокими выбоинами.

– Местные знают: к Башне лучше не подходить, – отозвался Кощей. – В соседних домах никого нет. Можешь считать, что гуляешь у нас во дворе.

Слова про двор особенно не понравились Ксюше. На шестнадцатый день рождения она представляла серьёзную экспедицию в город, вплоть до окраин, на свободу. Но какая вообще могла быть свобода в ошейнике? Ксюша потрогала выпуклый обод и вспомнила слова Беллы: «Не хочу однажды приехать и увидеть, как он водит тебя на поводке!».

Ксюша без оглядки на Башню зло и быстро прошагала через дорогу. Фасады домов в конце площади были осыпаны теми же выбоинами, как и на парковке. Чем дальше Ксения проходила, тем бугристее становилась дорога. Бетонные обломки здания впереди засыпали улицу. Ксюша схватилась за обломок бетона и перебралась через узкое место. Перчатку испачкала серая пыль – первая метка города.

– Поранилась? – динамики передавали голос Кощея гораздо хуже. Ксюша чересчур долго разглядывала перчатку.

– Нет, всё нормально, – недовольно сказала она. – Иду дальше.

Первые шаги по городской улице, первое небо над головой, первый дом, которого она касалась – всё это обратная сторона зазеркалья. Ксюша приглядывалась к этим развалинам с тех самых пор, как Кощей добавил их на карту маршрута. Вблизи она видела облезлые стены, несколько чахлых кустарников, ржавый помятый ящик на боку – чудесное зрелище! Сползшая штукатурка, и плесень на стенах, и кривые чёрные огрызки проводов под потолком. Прожить в городе целый год – значит больше, чем десять лет в Башне. Но как в нём вообще можно выжить? Замотанный в тряпьё кутыш умел. Вот бы спросить, а не думать про внешний мир только по рассказам Кощея.

Пока ничего опасного ей не встречалось. Индикаторы шлема отображали вполне пригодный для дыхания воздух, никаких токсинов и спор, сердце билось чуть быстрее обычного, на сканере пусто, никакого движения, температура двенадцать градусов, заряд Перуницы почти стопроцентный, ни ранений, ни ушибов.

Ксюша неторопливо пробиралась по улице минут двадцать, хотя обычный человек мог потратить на этот же путь всего пять. Ксюша останавливалась на каждом шагу и рассматривала то мятую жестяную банку, то полустёртую надпись на ветхой стене, то разбитую вывеску. Накопленные на уроках Кощея знания казались фальшивыми. Вот ведь он город – настоящий, как есть: серый, немного зелёный, но в основном угрюмый, кособокий, ржавый и пыльный. Где же тут ядовитые грибы? Где злые бандиты, готовые ограбить первого встречного?

Маркер на карте указывал: Ксюша почти добралась до двора-колодца. С трёх сторон двор окружался пятиэтажками. С четвёртой стороны был перекрыт высоченным завалом – это всё, что осталось от последнего дома. Внутрь двора вёл арочный проезд. Ксюша вошла под арку, динамики в шлеме передали эхо шагов. Индикаторы показали повышение токсичности. Одну стену проезда затянула чёрная плесень и густо свисала со свода. Под лохматыми тенётами чади в сизом папоротнике лежал какой-то мешок. Из мешка торчали прозрачные нитки грибницы.

– Здесь человек, – заметила Ксения у «мешка» стоптанные ботинки. – Зачем он полез в чадь?

– Что ты сказала? Повтори, не расслышал! – заскрипел в динамиках голос Кощея. – Человек? Ты встретила человека?

– Я нашла тело, – поправилась Ксюша. – Похоже, давно тут лежит, почти слился с грибницей. Неверное, ребёнок… хотя не сказать. Очень маленький, будто высох.

– Грибница вытянула его. Может, умер от махры и пророс, где упал, стал частью города. Вот почему труп не засекли дроны. Не прикасайся. Заметь, одежда на месте, даже обувь не снята. В городе тряпьё просто так не бросают, только если заражено спорами. Тронешь грибы, и тебя тоже осыплют.

– Ты же сказал, что рядом никто не ходит? – попятилась Ксюша. – Если он заболел, то зачем приволокся сюда?

Динамики тихо трещали.

– Надеялся на чудо, – ответил Кощей наконец.

– На Башню?