Берегиня (СИ)

Кому, если не ей? Кроме Саши в Котле только пятеро взрослых. Мать закашливается – в дальнем углу подвала нашлись ростки ложки. Саша сама отыскала каплю новогептила в перевёрнутой под эстакадой машине, и ложную грибницу сразу прижгли. Но споры, видно, успели попасть в лёгкие мамы, теперь она задыхалась весь день. Ничего, пройдёт! Захар говорил, что точно пройдёт! Надо только пить побольше горячей воды и давать себе отдых.

На Зою не понадеешься. Мама просила её сходить за водой, жена Виры только холодно на них поглядела и ушла за свою занавеску. Почти два года живёт с ними в подвале, в своей отгороженной части, но толку с неё… И зачем Вира ходил с Тимофеем в другой Котёл возле Центра искать себе взрослую бабу?! Взял-то какую! Мог выбрать хорошую, ведь Саша твёрдо знала: нет лучше зверолова, чем Вира! А ещё знала, что Зоя ему изменяет. Вира с утра до ночи крутится в городе, на охоту в лес ходит, ловушки ставит на крыс, стоит у волны. В это время Зоя тайком, без платка в город сбегает. Саша видела, как Зоя возвращается со свёртком хорошей одежды и обуви – так запросто такое не раздобудешь, только не надевая платок.

Вира тоже не дурак, всё видит и знает, но не хочет с бандитами связываться. Саша у мамы про это спросила, но та одёрнула: «Не лезь, Сашка! Если они молчат, то тебе-то чего соваться?». Тимоха вот не молчит. Иногда выпьет плесухи и как заорёт на Зойку:

– Шваль проходная! К Скорби повадилась? Если про Котёл им сдашь, что тогда?! Чура убили!

Зоя только хмыкает на Тимоху, будто он из ревности и спьяну. Тимофею жену больше надо, он год назад овдовел, у него двое мальчишек остались. Перед самой Зимой, Тимоха с Ниной пошли вещи для Костика с Юркой в старых квартирах искать. До морозов закутаться надо теплее.

Ломти на них напали или загонщики – Тимоха не знает до сих пор. Да и что толку от этого знания? Пятеро навалились на ловчего и мутузили его до тех пор, пока не подумали, что он умер. Нину с собой забрали, никто её больше не видел – считай, что убили. Тимоха месяц отлёживался, и теперь с двумя мальчиками остался один.

В городе, особенно в центральных кварталах всегда небезопасно, но возле Сашиного Котла бандитов не видели очень давно. Чур их выгнал, больше в здешний район не суются.

Но мама никак не хотела отпускать Сашу и давала ей всё новые хлопоты по подвалу. То грибную шелуху убери, то помоги тюфяк поближе к выходу оттащить, там воздух свежее, то помои выплесни, то Костику угля рисовать дай, то Захара проверь: спит с утра, может помер. Но сколько не крутись по подвалу, воды от этого больше не станет. Саша сказала об этом, и мать понуро присела на трубу вдоль подвальной стены, что служила им вместо скамейки.

– Ладно, Сашка, сходи. Только Юрку и Костика с собой бери тоже, нельзя по одному. Знаешь, а всё-таки я…

Пришлось уговаривать маму сидеть. Она ведь шаг шагнёт – задыхается. Саша закуталась понадёжнее, взяла с собой пустую канистру и мальчиков, и вылезла через дыру на поверхность. Как старшая, она сходу взялась учить Юрку маскировать вход в подвал. Пока Саша прижимала брезент кирпичами и подтаскивала автомобильную дверцу, шестилетний Костик пытался отодрать от стены старый гриб. Одеревенелая шляпка размером с крышку канализационного люка ни в какую не поддавалась. Новых грибов наросло за год столько – пятиэтажки не видно. И пусть, хороший будет на Зиму урожай. Срезать молодые лучше не сразу, иначе заметят. Со старыми же стопельниками воевать бесполезно. Здесь нужен лом и пара мужицких рук, а не полуголодный сопляк. Саша оттащила Костика за ухо и со всей силы пнула гриб по шляпке. Пришлось изодранные кроссовки на себе перематывать грязными колготками заново.

Костик зажимал красное ухо и с побеждённым видом смотрел на одеревенелый гриб.

– Пока грибница живая, они так и будут расти. Ну, отломаешь один, ещё десять вылезет, – деловито буркнула Саша. – Грибницу трогать нельзя, с неё мы живём. Вира с Тимохой на охоте ничего не добудут, что жрать тогда будем?

– Грибы, – вздохнул Костик.

– То-то же! – щёлкнула Саша по его крепко завязанной шапке-ушанке. Маленьких кутали так, что одни глаза наружу блестели. Костик ходил в перешитом клетчатом пальтишке, тряпичных рукавицах и ещё не очень дырявых, пусть и разных ботиночках. Саша вытянулась за прошлый год, и кое-что отдала двенадцатилетнему Юрке. Вот и сейчас на брате Костика были её старые шерстяные штаны все в заплатках.

Саша тоже донашивала за другими. Мать с великой заботой перешила для неё каждую пуговицу на куртке Виры. Пусть разные, пуговицы всё-таки лучше, чем завязки или деревянные колышки в петлях. Куртка у зверолова оказалась лёгкая, непромокаемая, но холодная, так что всё равно приходилось утепляться пакетами и разным тряпьём.

Саша внимательно подоткнула под тёмный платок каждый волос, поправила канистру возле ноги и объявила малышне:

– За водой идём. Готовить надо, в бочке на дне осадок. Ловчие с охоты вернуться, им глотнуть даже нечего. К банкам под стоками пойдём, за два дома.