Берегите солнце

Затем он прочитал постановление Государственного комитета обороны. Когда дошел до пункта, где было сказано: "Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей суду Военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте..." - я едва заметно кивнул, и бойцы щелкнули затворами автоматов.

- Вы будете расстреляны, как прямые пособники врага... Армия истекает кровью, а вы думаете о своей шкуре, о наживе! Вам не будет пощады!..

Напряжение бойцов достигло предела. У Пети Куделина высохли губы, и он, облизывая их языком, все время сглатывал слюну. Браслетов отступил за мою спину, и я слышал, как он, сняв фуражку, вытер платком лоб.

Ирина Тайнинская, закрыв глаза, ткнулась виском в сырую стену из красного кирпича.

- Как попала сюда эта женщина? - спросил я, указав на Ирину.

Она не пошевелилась: должно быть, не слышала моего вопроса.

Лейтенант Тропинин выступил вперед.

- С мужем, товарищ капитан.

- Что за "подвиг" он совершил?

- Его, по-моему, захватили с чулками...

- С чем?

Лейтенант полистал толстую, бухгалтерского образца книгу.

- Участие в разграблении галантерейной палатки. У этого гражданина, фамилия его Сердобинский, обнаружили узел с дамскими чулками, - доложил Тропинин, захлопывая книгу.

Я с изумлением посмотрел на Сердобинского: зачем ему понадобилось столько чулок? В такой-то момент! Все это смахивало на нелепый анекдот...

Сердобинский упорно искал моего взгляда. Автоматы, направленные ему в лицо, лишили его дара речи.

- Принесите узел с чулками, - попросил я.

Один из бойцов притащил в охапке огромный белый сверток. Он бросил его на землю у моих ног; из свертка вывалились связки чулок. Я поднял растрепанную связку и подошел к Сердобинскому.

- Тебе нужны чулки? На, возьми. Бери, бери, не бойся...

Сердобинский обеими руками отталкивал от себя чулки. Не брал. Тогда Чертыханов, направив на него автомат, прикрикнул:

- Бери, коль приказывают!..

И Сердобинский стал хватать у меня из рук чулки и торопливо засовывать себе за пазуху, в карманы, не сознавая того, что делает. И говорил, говорил при этом, жалко, просительно улыбаясь.

Кто-то из бойцов, стоящих сзади меня, тихо засмеялся.

- А теперь выходи, - сказал я Сердобинскому.

Он замер, спиной прижавшись к стене.

- Нет, - проговорил он, ужасаясь. - Нет!.. Я не выйду. Не выйду!

- Выходи, - повторил я.

- Не выйду! Что ты хочешь со мной сделать? - Он схватился за локоть Ирины. - Скажи ему, чтобы он меня не трогал!..

- Вышвырните его, - приказал я бойцам.

- Ты мне мстишь! - выкрикнул Сердобинский истерично. - Простить не можешь Ирины!

Чертыханов с Мартыновым, подойдя, взяли его за плечи и вытащили из толпы, поставили на ноги.

- Иди, - сказал Чертыханов зло.

- Идти? Куда мне идти? - Сердобинский, недоуменно мигая, вертел головой, спрашивая то Чертыханова, то Мартынова: - Куда мне идти? Что вы хотите со мной сделать?..

- Туда иди. - Прокофий махнул рукой в сторону ворот. - Иди, говорят тебе. Пока жив! - И подтолкнул его прикладом автомата. - Пошел!..

Сердобинский, испуганно оборачиваясь, сделал сперва несколько неуверенных шагов, как бы крадучись, на полусогнутых ногах. Затем припустился к воротам. Из карманов его свисали и болтались длинные желтые ленты шелковых чулок.

Я обернулся к остальным.

- Вон отсюда! - крикнул я. - Чтоб духу вашего здесь не было. Вон!

И люди, будто листья, подхваченные ветром, вскочили и кинулись со двора.

Первым, запрокинув голову, выставив острый кадык на длинной верблюжьей шее, рысил кассир Кондратьев.

У железных решетчатых ворот остановились, молчаливо, с ожесточением отталкивая друг друга и пробиваясь на волю.

Чертыханов с осуждением покачал головой.

- До чего же неорганизованный народец, как овцы! - Подумав немного, добавил: - Впрочем, когда смерть подойдет вплотную и положит костлявую руку на плечо, тут не только побежишь - полетишь. Крыльев нет, а взлетишь, как по нотам. Товарищ капитан, разрешите навести порядок?..

Сержант Мартынов сердито спросил часовщика, который с тихой улыбкой наблюдал за давкой у ворот.

- А ты почему не бежишь? Ишь прогуливается, храбрец какой...

- Я не храбрец, - сказал человек в длинном пальто. - Не буду хвастаться. Я старик и потому кое-что вижу больше и глубже другого... Я понял, что этот молодой капитан - человек мужественный. А мужественный человек никогда не бывает жестоким. - И тихо поплелся к выходу.

Группа задержанных, в которой находился и главный инженер, тоже двинулась к воротам, но я их остановил.

- А вы будете переданы в распоряжение военного трибунала.

Подойдя к Ирине Тайнинской, я тихонько притронулся к ее плечу.

- Почему не уходишь? Чего ждешь?

Ирина посмотрела мне в глаза.

- Лучше бы ты меня пристрелил. - Она с усилием отделилась от стены и медленно пошла к воротам, туго прижимая к бокам локти. Чулок, лежавший на ее пути, она отшвырнула ногой.

Я стоял посреди двора и с грустью смотрел вслед Ирине. Мне казалось, что вместе с ней отодвигалась, уходила - все дальше и дальше - пылкая и влюбленная моя юность.

17