Берегитесь Ченов

– Они думают, что мы мафия. – Это звучит так нелепо, когда произносишь вслух. – Они думают, что мы мафия, – повторяю я снова, чтобы проверить, вдруг в этих словах появится смысл. Но нет, они все равно звучат так же нелепо и бессмысленно.

– Но знаешь, возможно, это единственная причина, по которой мы все еще живы, – говорит четвертая тетя, изучая свои ногти.

– Что? – Я поворачиваю голову так быстро, что чуть шею себе не ломаю.

– Да, я помню, как Авраам Линкольн говорил мне, что у мафиозных семей есть своего рода кодекс. Например, если они хотят начать войну с какой-то семьей, им нужно получить зеленый свет от других семей или что-то в этом роде. Как голосование в совете директоров, поняла?

У меня голова идет кругом.

– Подожди. Слишком много информации сразу. Давай по порядку. То есть у мафии есть свой совет?

– Ну, не совет, это скорее больше похоже на арисан, – говорит старшая тетя.

– Арисан? Это же вроде клуб дамочек-тусовщиц, которые ходят вместе на обеды, нет?

– Ага, да, очень богатые женщины: жены, дочери, сестры и так далее всяких бизнесменов и политиков; они собираются раз в месяц и обедают в ресторанах супермегавысокого класса, – говорит старшая тетя. – А я говорила вам, что меня пригласили присоединиться к одному из таких клубов? Там все из высших кругов, и к нему присоединилась даже дочь владельца корпорации Jofi.

Четвертая тетя фыркает.

– Как будто мы смогли бы себе позволить присоединиться к этому арисану. Там же наверняка надо делать вступительный взнос и потом еще постоянно вливать кучу бабок в этот арисан. Если в этом арисане состоит дочь владельца корпорации Jofi, то это в месяц как минимум несколько тысяч.

– Просто чтобы пообедать с друзьями? – спрашиваю я, вытаращившись на них. – Ладно, плевать. То есть получается, есть арисан для мафии…

– Да, а что, по-твоему, делают все жены мафиози? Конечно же, зависают в мафиозном арисане, – восклицает старшая тетя. – Пока мужчины там решают вопросы и убивают кого-то, их женщины сидят где-нибудь в ресторанчике, едят изысканные блюда и решают, кого еще мужья должны убить.

– Ну, явно не нас, потому что они думают, что мы одни из них, – говорит четвертая тетя.

Старшая тетя поднимает брови, а уголки ее рта слегка дергаются наверх. Мне кажется, что вся эта ситуация ее забавляет.

– Ты пытаешься не смеяться?

Старшая тетя поджимает губы и опускает глаза.

– Просто все эти дамочки, они, кажется, прямо… как ты говоришь, выдохнули, когда я отказалась присоединиться к их арисану. Сначала я подумала, айя, они смотрят на меня свысока…

– Но теперь ты думаешь, что они почувствовали облегчение, потому что думали, что ты большой плохой босс-мафиози?

Снова уголки рта старшей тети приподнимаются, но она сжимает губы крепче, чтобы не улыбнуться.

– Я же не контролирую мысли людей. Если люди думают, что я босс мафии, что я могу сделать.

– Да-цзе, из тебя получился бы лучший босс мафии, – восклицает четвертая тетя, снова наполняя чашку старшей тети чаем. – Только представь. Ты такая: «Харун неуважительно общался со мной по телефону. Отрежьте ему ухо». Ух, ты бы отлично справилась с этой ролью.

Старшая тетя отмахивается от нее и с явным удовольствием делает глоток чая.

Во мне смешиваются злость и тревога. С чего это они так расслабились? Как будто забыли, что сегодня день моей свадьбы, и чем дольше мы сидим здесь, тем меньше времени мне остается насладиться собственным праздником. Кроме того, нас скоро начнут искать, если уже не начали.

– Ладно, давайте сосредоточимся. Семья Стафани, реальная мафия, думает, что мафия – это мы. Что нам делать?

– Повеселиться! – восклицает четвертая тетя.

Я бросаю на нее убийственный взгляд, и она спрашивает:

– Что?

Как будто это не она только что не предложила «повеселиться» с настоящей мафией, будто это все шуточки.

– Может быть… ладно, хотя, – бормочу я, расхаживая по комнате. Или, во всяком случае, пытаюсь расхаживать. Я все время забываю, что на мне просто огромное платье, которое мешает свободно двигаться. – Правильно. Наверное, просто произошло недопонимание. – Во мне зарождается некая надежда, и мне тут же хочется расплакаться. – Наверное, они подумали, что мы не будем возражать против убийства Лилиан, потому что, по их мнению, мы сами вертимся в их кругах. Может, если бы мы просто сказали им прямо, что мы не мафия, они бы нас отпустили? Может, они бы прекратили все это! – Внутри меня все сильнее и сильнее разгорается огонек надежды, поэтому я широко улыбаюсь двум своим тетушкам, чертовски надеясь, что они согласятся с моей логикой.

– Или, может, единственная причина, по которой они просто не прикончили нас всех, заключается в том, что они не хотят начинать войну, – равнодушно говорит четвертая тетя. И из-за этих ее слов весь мой огонек мгновенно потухает.

Старшая тетя вздыхает.