Берегитесь Ченов

– Я знаю это, ама, – мягко говорит Стафани, – потому что А Гуан ничего из этого никогда не покупал. Это была я. Это всегда покупала я. А Гуан любил тебя по-своему, но не был надежным, или заботливым, или еще каким-то, что, по твоему мнению, делало его хорошим мальчиком. – Она смотрит на меня и указывает на своих дядей. – Могу я?

Я киваю, она подходит и вытаскивает носок изо рта второго дяди.

– Скажи ей, второй дядя.

Второй дядя облизывает губы и произносит хриплым голосом:

– Стаф права. Извини, ма. А Гуан был плохим мальчиком. Мы просто всегда прикрывали его задницу и его косяки.

– Это наша вина, – добавляет старший дядя, как только Стаф вытаскивает носок, затыкавший ему рот. – Просто мы знали, что он твой любимчик, поэтому хотели, чтобы ты была счастлива и не знала, какой он плохой ребенок.

– Мы потакали ему, – говорит третий дядя.

– Ну еще бы, вы, грязные потакатели, – бормочет четвертая тетя.

Ма шикает на нее.

– Но А Гуан, он всегда заботился обо мне, – говорит ама тихим голосом. – Он купил мне телефон…

– Это был я, – отвечает третий дядя. – Мы сказали тебе, что он от А Гуана, чтобы ты научилась им пользоваться.

– А Гуан очень хорошо умел притворяться хорошим, – продолжает Стафани мягко. – И да, мы потакали ему.

– Но мы не думали, что он настолько низко пал, чтобы напасть на женщину, – ворчит старший дядя. Его взгляд скользит по мне, а затем снова утыкается в пол.

– Прости, Мэдди, – говорит Стаф, делая глубокий вдох. – Мы не думали…

– Все в порядке. Откуда вы могли знать? – отвечаю я.

Мы все смотрит на аму, которая, кажется, за последние несколько минут просто усохла, как роза. Стафани подходит к ней и обнимает за плечи.

– Ама…

Голос амы срывается на шепот:

– Это моя вина.

– Нет, Ама…

– Потому что я его воспитывала сама и сильно разбаловала, вот почему он стал таким.

– Да, все же слегка есть твоя вина, – произносит старшая тетя. Я морщусь, пытаясь подать знак старшей тете, чтобы она не лезла. – Но по большей части он сам виноват, – замечает она. – Может, да, ты его и баловала, но у него же должно было быть, ну, как это, садар дири.

Самосознание.

Две женщины напряженно смотрят друг на друга в течение секунды, прежде чем ама кивает, и хоть что-то проясняется. Это все равно что вынырнуть на поверхность и сделать первый глоток воздуха после долгого пребывания под водой.

– Теперь мы можем развязать моих дядей? – спрашивает Стаф.

– О да, конечно, – отвечаю я. – Ну, мы вроде как все выяснили, да, и, надеюсь, вы, ребята, не попытаетесь выставить нас наркоторговцами и похитителями людей?

Стаф вздыхает и качает головой.

– Мы покончили с этим.

– Подождите, мы не можем им доверять! – говорит ма. – Они мафия!

Стаф хмуро смотрит на нее.

– Вау, вы что, реально купились на это, да?

– Что? – Мы все останавливаемся и смотрим на нее. Такое ощущение, что прошло уже миллион лет. – Вы не мафия?

Стаф хмыкает и смотрит на свою семью.

– Видите? Я же говорила вам, ребята, она мне поверила. – Она закатывает глаза. – Я сказала тебе это только для того, чтобы напугать и заставить не отменять свадьбу. Я запаниковала, когда ты подслушала мой разговор по телефону. Я должна была как-то помешать тебе все отменить.

– ЧТО?

У меня снова перехватывает дыхание. Я так долго считала Стаф другом, но потом мне пришлось думать о ней как о гангстере из мафии, и каким-то образом это настолько укоренилось в голове, что теперь считать ее снова обычным человеком… чертовски странно.

Мой мозг будто бы отрицает эту мысль, вспоминая все произошедшее за сегодня.

Когда второй дядя приехал, чтобы сделать нам прическу и макияж, мы так боялись, что он будет касаться наших волос и лиц, ведь он «МАФИЯ!». А потом мы сами зашли еще дальше и вообще похитили его. А что еще можно сделать с мафией? А затем – черт возьми – еще просматривали его телефон, чтобы найти, кого они хотели устранить.

– А убийство? – шепчу я.

Стаф пожимает плечами.

– Я же сказала тебе, что придумывала на ходу. Это было лучшее, что пришло мне в голову. Знаю, немного притянуто за уши…

Теперь, когда я вижу правду такой, какая она есть в действительности, то говорю сама себе: «Да, это было очень притянуто за уши! С чего бы мафии пытаться уничтожить цель на свадьбе? В этом нет никакого смысла! Там так много свидетелей, и все может пойти наперекосяк. Да об этом даже и думать смешно».

И мой мозг, видимо, согласился с этим, потому что внезапно из меня вырывается смех. Все смотрят на меня так, будто я свихнулась. Я смеюсь так сильно, что у меня начинает болеть живот.

– У тебя все хорошо? – спрашивает Нейтан, и я пытаюсь ответить ему «да», но слишком сильно смеюсь, чтобы выговорить что-нибудь связное.

– …мы думали… убить Лилиан! – Я просто задыхаюсь от смеха.

Старшая тетя фыркает.

– Мы похитили старшего дядю и второго дядю, потому что думали, они такие опасные!

– Еще и мариджоанну подсыпали в шампанское, – присоединяется к разговору вторая тетя.

– Ага, и в итоге сами же это шампанское и выпили, поэтому ходили обдолбанные! – выкрикивает мама.