Берендей

Володя сидит на скамье с отрешенным видом.

Рюрик возбужден, ему не стоится на месте.

Рюрик. Что-то ты бледен, браток. Приходи в себя. Адаптируйся.

Володя. Ты садист, Рюрик.

Рюрик. Я-то чем виноват? Помнишь, как мы в институте говаривали?

Володя. Как говаривали?

Рюрик. Минута унижения – полгода спокойствия…

Володя. Минута унижения на экзамене…

Рюрик. Полгода спокойствия после.

Володя. Стар я стал для таких экзаменов.

Рюрик. А я себя, наоборот, молодым почувствовал. Я только сейчас и почувствовал, что молод. Еще. Нет, не так: вневозрастным, вот каким… я возраста совершенно не чувствую. Ничего такого не чувствую.

Володя(несколько оживившись). Рюрик, а как у тебя с женщинами?

Рюрик. С какими женщинами?

Володя.

С обыкновенными.

Рюрик. У меня хорошо с женщинами. Никак. Я о них и не думаю.

Володя. А о чем же ты думаешь, Рюрик?

Рюрик. А ты бы не сказал, я б и не вспомнил. Мне это и в голову здесь не приходит… Я только здесь и осознал, что секс, Володька, не главное. Тебе не понять. Это вы там на сексе все помешались.

Володя. А что главное, Рюрик?

Рюрик. Не секс.

Пауза. Володя с любопытством разглядывает Рюрика.

Ты помнишь Ручевского? Вел семинар по Чехову… Я тут вспоминал… Забыл имя-отчество! Никак не вспомнить…

Володя. Антон Павлович.

Рюрик. Ручевского!

Володя. Ручевский Виталий Никитич.

Рюрик. Точно. Виталий Никитич. Он мне приснился.

Володя(проявление интереса). Когда?

Рюрик.

Да недавно. Будто мы с ним на рыбалке, сон такой… На озере. В лодке сидим… И он мне все говорит, говорит… о лилиях… какие лилии там красивые… на озере… А мне не до лилий. У меня червяк не насаживается… И вот я с одной стороны, понять не могу, что с пальцами происходит, толстые, как сосиски… несгибучие… и этот не слушается, червяк… я его уже совсем запытал… а с другой стороны, как же мне обратиться к нему за помощью… ну забыл, как зовут!..

Володя. Виталий Никитич. Рассказывай.

Рюрик. Вот я с червяком так и мучаюсь. А Виталий Никитич-то наш, которого как зовут я все вспомнить пытаюсь… надумал купаться…

Пауза.

Точнее, за лилиями поплыть. И отдает мне вещи на хранение. Галстук, часы, портсигар…

Володя. Портсигар?

Рюрик. В том-то и фокус, не портсигар… Как бы и портсигар, причем старинный, и не портсигар вовсе… Что-то такое совершенно особенное… Такое… в руках держу, никак не понять… И тут мне голос внутренний: «Скрижаль!» И плюх! Плюх – из рук в воду!.. Я и проснулся.

Володя. Скрижаль, говоришь…

Рюрик. Эге… Утопил… скрижаль… или что это было… не знаю… Как ты думаешь, к чему такое?

Володя. К смерти.

Рюрик. Перестань. Не надо пугать.

Володя. Я не пугаю. Умер твой Ручевский… перед моим отъездом. Было бы тебе известно, Рюрик.

Рюрик. Да ты что!.. Виталий Никитич – и умер?

Володя. Виталий Никитич и умер.

Рюрик.

От чего умер?

Володя. Съезди, спроси. Я некролог видел. В газете.

Рюрик. Вот и говори после этого. Сны такие… А? Слушай, а почему у вас все умирают… в России?

Володя. А у вас не все?

Рюрик. Все. Но… не знаю.

Пауза.

(Как бы оправдываясь.) Да ведь я и не знал его совсем. А он приснился… Как зовут вспоминал…

Пауза.

Володька, здесь так хорошо… так хорошо…

Рюрик достает из сумки овощной нож для праздничного украшения стола – этакую спицу с небольшим колечком, рассматривает – остра ли спица? Проверил пальцем. Остра. «Просверливает» кулак насквозь – хорошо ли сверлит? Пожалуй, хорошо. Убирает инструмент в полиэтиленовый пакетик, напоминающий презерватив. Володя наблюдает за Рюриком.

Нормально. Здесь до такого никогда не додумаются. (Вдруг.)

А как мафия?

Володя. Никто не знает, что я к тебе поехал.

Рюрик. И не говори никому. А то все нагрянут… С овощными ножами для праздничного украшения стола.

Володя. Рюрик. Пожалуйста, купи билет. В счет будущих премиальных. Потом вычтешь. Ты же дома, а я не дома, я так не могу, мне ничего не надо.

Рюрик. Не расстраивайся. Нас все равно принимают за поляков.

Володя. Приятно слышать, Рюрик.

Рюрик. Здесь очень много поляков.

Володя. Утешил. Купи билет.

Рюрик. Я бы тоже мог быть поляком.

Володя. Ты берендей.

Рюрик. Да. Но мой папа мог бы быть настоящим поляком.

Пауза.

Володя. У твоего папы… был выбор?

Рюрик. Выбор был у моей мамы. Ее первый жених был поляком, но она предпочла другого.

Володя. Твоего папу?