Берк. Оборотни сторожевых крепостей

Они были молоды, возрастом примерно равны Гелиодору, только Церус заметно старше, не дед еще, но уже дядька. Все статные, высокие красавцы и каждый хорош по-своему. Вид залихватский, несерьезный, словно у разбойников из ее книги, или тех же пиратов. Сходство усиливала яркая одежда: штаны всех цветов, начиная от приглушенно-синего и заканчивая ярко-желтым, густо вышитые рубашки, на которых золотые узоры перемежались шелковой гладью так искусно, как Бёрк никогда не научиться. Дорого, красиво. На каждом оборотне изобилие украшений: кольца, браслеты, толстые цепочки на шеях в несколько рядов, кулоны на шнурках. А может, это обереги такие? Нужно будет расспросить Гелиодора. У нескольких еще серьги. И у всех широкие улыбки, а зубы крупные и белые. Скулы у всех острее и шире, чем на привычных Бёрк лицах. И носы — немного крупноватые и приплюснутые. Как у сыновей одного народа в них прослеживались общие черты, что-то животное чудилось в движениях и проступало в глубине глаз. Недаром их звали полузверями.

Ее тоже разглядывали, но уже без прежнего мужского интереса. Просто как диковинную зверюшку, завезенную издалека.

— Такая маленькая, а все время что-то жрет! — с восхищением заметил Тумит и подсунул Бёрк круглую печенюху.

Его тут же стали толкать в бока. Бабам не нравились такие сомнительные комплименты. Вдруг услышит и перестанет есть? Гелиодор наверняка от этого взбесится и наподдает названному брату новых оплеух.

— Убирайся, — не сказал, а заворчал и даже зарычал Гелиодор, выхватил печенье и сунул в свой карман.

— Тум, убирайся, — пробубнила сосредоточено жевавшая орчанка. Сказала не подумав, а уже по привычке, повторяя за Гелиодором.

Раздался взрыв смеха. Сфелер сочувственно похлопал Тумита по плечу.

— Держись, приятель, тебе указали на твое место!

— Бёрк, поедешь с нами на охоту? — спросил Тумит, а смотрел при этом на Гелиодора.

— Что? — растерялась орчанка, потому что не слушала, а думала о своем.

— Охота затевается. На дальней опушке видели оленя-трехлетка, может получиться славная забава, — пояснил Сфелер.

Гелиодор прожевал не спеша кусок мяса и посмотрел на орчанку.

— Поедешь, — не спрашивал, а скорее сообщал свое решение стае.

Бёрк радостно закивала. Ей очень хотелось посмотреть, как охотятся оборотни.

* * *

К лесу отправились на конях.

— Я думала, охотится будете как волки, — растерялась орчанка.

Ей казалось, что, выйдя за пределы лагеря, оборотни перекинутся и побегут на четырех лапах.

— Охотится будем волками, но в зубах добычу домой нести неудобно. Потому и лошади. — Гелиодор усадил орчанку на лошадь впереди себя и собственнически обнял.

На широкой спине тяжеловоза двоим места хватила с лихвой, при желании Бёрк могла бы даже станцевать на ней. Но она не хотела. Придвинувшись ближе, прижалась к груди Гелиодора и обняла, будто боялась упасть.

— Держи вожжи, — повернул ее вперед и вручил уздечку.

— Зачем это? — Отпускать мужчину из объятий совсем не хотелось.

— Я же обещал научить тебя скакать верхом, — прошептал ей в самое ухо, будто на что-то намекая.

— Что-то мне страшно.

— Я рядом.

Гелиодор запустил руку под ее кофточку. Упругое полушарие приятно легло в ладонь.

— Ой! — Бёрк резко дернула вожжи и учащённо задышала.

От непонятного сигнала конь заржал и закрутился на месте.

— Аккуратней.

Гел стал покусывать ее шею, а свободной рукой придержал узду, чтобы пропустить остальных охотников вперед. Своевольной скотине это очень не понравилось, но оборотень пятками осадил норовистого коня. Свернул в гущу леса и, привязав коня к тонкому дереву, занялся обучением. Он здорово извалял Бёрк в высохшей траве, потом показал, как скакать верхом. На нем, а не на лошади.

Как выглядит обернувшийся оборотень, Бёрк в тот день так и не узнала.

19. Побег

Ночью он заставил ее встать на колени и взял по-звериному, сзади, чтобы удобно было прикусывать за холку. Тонкие руки хватались за спинку кровати, сгребали под себя простыни и подушку, а он продолжал ритмично вбиваться в нее на все длину члена, крепко придерживая руками за бедра. Бёрк глухо стонала и кусала подушку, в которую уткнулась головой. От удовольствия не было сил двигаться. И не нужно — он управлял ею, как послушной куклой. Прогнул здесь, повернул туда и брал, брал…

Гелиодор совсем сдурел. Опьянел. Он со щенячьей радостью ощущал своим обонянием, как раскрылся бутон ее аромата. Будто тысячи светящихся цветков распустились на золотых лианах, обвивавших ее тело. Запах манил и звал, требовал обладать ею снова и снова. Пот струйками стекал по напряженной спине, тело трясло. Еще толчок. Еще… Погрузившись, последний раз, он выпустил в нее семя, откинул голову назад и глухо, протяжно завыл. Нахлынуло ощущение победы, словно он выиграл жизненно важный приз. Чувства переполняли, хотелось делиться своей радостью, выть, кричать, тереться о маленькое податливое тело. Опрокинув Бёрк на кровать, Гелиодор долго целовал Бёрк. По-хозяйски брал, насиловал ее рот языком.