Берк. Оборотни сторожевых крепостей

Очень быстро Бёрк удалялась от гномьего хутора. Она ослабла от потери крови и неудачных попыток выбраться. Остатков сил хватало только держать голову над водой и дышать. В нескольких местах речка изгибалась и бурлила. Волны накрывали девушку с головой, в рот попадала вода, и Бёрк тонула. По-настоящему. В такие моменты что-то случалось с ее телом, и оно само собой становилось волчьим. Откуда-то бралась новая сила. Мощные лапы гребли и выталкивали на поверхность, показывая невероятную живучесть. Потом человеческий облик возвращался.

Судьба все-таки сжалилась и послала небольшую корягу. Бёрк повисла на ней, зацепилась и снова потеряла сознание.

Перед самым рассветом, когда небо только-только начало розоветь, Бёрк выбросило на отмель. Большая песчаная намоина с другой стороны реки. Запретной. Тело опять поменялось, помогая выбраться из воды. И вот она на суще, словно обломок потерпевшего крушение корабля. Разбитая и поломанная. На чужом берегу. Одна. Теперь совсем одна.

На холодном песке Людожита, подтянув колени к подбородку, сидела обнаженная девушка-оборотень и смотрела на странный след. В обледенелых песчинках, постепенно размываемых волнами, отчетливо виднелся глубокий отпечаток правой руки и левой волчьей лапы. Его оставила она. Вглядевшись в отпечаток, Бёрк вслух проговорила:

— Я оборотень? Как странно…

Казалось, только сейчас она поняла происходившую с ее телом метаморфозу.

Густые белокурые волосы облепили прекрасное стройное тело и обрамляли очаровательное удивленное личико с тонким носиком, огромными глазами и пухлыми аппетитными губками. Ни одного шрамика. Кожа гладкая, как фарфор. Перекинувшись в человека, Бёрк сбросила с себя все следы страшной болезни, перенесенной в детстве. Красивое человеческое тело кровь оборотня довела до совершенства.

Но она этого не видела. Кажется, её вообще не интересовала собственная внешность, даже постыдная нагота не вызывала эмоций. В голове все время крутились слова отца. Про Гелиодора:

— Он не вернется…

Бёрк медленно осознавала, что любимого, видимо, больше нет — гоблины убили его, встретив на своей дороге. Да, наверняка. Их было так много… Если бы он их встретил и победил, то до гномьего хутора они бы не добрались. Значит… Гел проиграл.

За время, проведенное в воде, за эту страшную невероятно длинную ночь Бёрк физически прочувствовала, что осталась абсолютно одна. Песчинка. В мире теперь нет ни одного хоть сколько-нибудь близкого ей существа. Даже просто знакомого. Их нет. Все умерли. Бёрк всех потеряла.

Но чувствовала она себя так плохо, что физическая боль заглушила душевную. А тело желало жить и заставляло думать. Действовать.

— Что мне теперь делать? — Подняв голову, Бёрк задала вопрос розовеющему на горизонте небу: — Куда идти?

Она была так растеряна, что не могла выбрать даже направление, в какую сторону нужно двигаться.

Небо молчало. В ответ, сверху, медленно полетели крупные хлопья первого снега. Мороз усиливался, быстро превращая мокрые волосы в сосульки. У замерзавшей девушки начали постукивать зубы.

«Беги… За реку… На другой берег, Бёрк. Там твои… Твой народ… На другом берегу… Ты будешь в безопасности…там…»

Отец… Что он хотел сказать этим? Что имел в виду? «Твои» — кто? Оборотни? Разве есть на этой стороне оборотни? Или он говорил про орков? Может, она чего-то не знала, и тут обитают карликовые орки-альбиносы? Это показалось таким невероятным, что Бёрк фыркнула посиневшими от холода губами. Глупость. Но последние слова Сфена… Ведь не бредил же он перед смертью?

— Нет, — выдохнула Бёрк облачко пара.

Отец хотел рассказать что-то важное. Важное для неё. Ну что ж, она выполнит его последнее напутствие. Уже выполняла, ведь оказалась на другом берегу. Теперь нужно найти «своих».

Но для начала надо подняться. Сделать шаг…

22. Потеря

Злат-город бурлил. Столица Широких земель всегда была местом шумным и неспокойным, но сейчас! Сюда словно переехали все народы разом. В воздухе смешались аппетитные запахи свежей выпечки и жареного мяса, из подворотен тянуло конским навозом и немытыми орками. С раннего утра стоял гул голосов и призывов торговцев. На улицах было не протолкнуться: все забито повозками, лошадьми и вооруженными воинами. Снег усугублял ситуацию — улочки и дороги покрывала серая мешанина, препятствовавшая движению.

— Ну и утречко, — протискиваясь между двух орочьих кибиток, прокряхтел Тумит.

Два дома на колесах столкнулись на узкой улочке и сцепились своими яркими шатрами. Из кибиток, словно поспевший горох, высыпали зеленые семейства, а два огромных возницы принялись громко выяснять, кто виноват.

— Да, местечко стало походить на жерло вулкана — того и гляди взорвется, — кивнул Гелиодор и резко присел, уходя от пролетевшего кулака орка. Удар достался молодому крикливому орку, управлявшему одной из кибиток. — Кто додумался созвать сюда все таборы с равнины? В город! Со всеми сородичами! Нельзя было вызвать только главных? Столько орков в одном месте…