Бермудский Треугольник (СИ)

Друзья незаметно выскользнули из музея. В тульском магазине, в сравнении со столичными, ассортимент вино-водочной продукции был представлен весьма скудно. Вместо обычных для московских прилавков сухих вин, на витринах были развёрнуты раритетные экземпляры «Солнцедара», «Агдама», «Биле мицне» и «Розового вермута». А шеренгу креплёных вин возглавляла бутылка с витиеватым названием «Алабашлы». Крепкие напитки тоже не блистали разнообразием и ограничивались ординарной «Водкой», дорогой «Лимонной» и азербайджанским коньяком «Апшерон». Пока троица знакомилась с прейскурантом, к ней подошёл помятого вида интеллигент и предложил купить литр «Огуречного лосьона». Отпугнув самозваного продавца фразой «ты за кого нас принимаешь?», заготовители сложили в вещмешок шесть бутылок водки. Они были готовы покинуть помещение, когда в магазин ввалились Пётр Царёв и Терентьев с безвольно идущим следом «юнгой» Налимовым. Терентьев немедленно попросился в долю, в то время как Алик, освободившись от навязчивого провожатого, попытался слинять, но был возвращён волной галдящих офицеров, хлынувших в магазин по окончанию экскурсии. Стихийное офицерское собрание мгновенно выработало решение закупить спиртное оптом и нарочным отправить в расположение части. Через десять минут к чёрному входу подкатило такси, куда были загружены ящики с водкой и, плюхнувшийся на переднее сиденье Петя Царёв скомандовал «трогай!»

Почувствовав себя неуютно с пустыми руками, друзья, переглянувшись, вновь вернулись к прилавку. Ещё при первом его посещении их поразило не столько «обилие» продукции, сколько разнообразие её тары. Обычная водка была разлита в двухлитровую, литровую, пол-литровую, двухсотпятидесяти- и стограммовую тару. Заметив интерес покупателей к выставленным калибрам, пожилой продавец услужливо предложил гостям купить ещё литр-другой в дробной расфасовке. От пузатого штофа со стеклянной ручкой троица отказалась сразу. Недолго поспорив, отмела и опостылевшие поллитровки. Набив глубокие карманы комбинезонов водочной мелочью, друзья ещё пару минут беседовали с любезным продавцом о преимуществах и недостатках шкаликов, чекушек, мерзавчиков и набивших оскомину «чебурашек». Растроганный вниманием, ветеран прилавка ударился в исторический экскурс основ русского винокурения, после чего, вытащив из кармана лабораторную мензурку, предложил гостям самим проверить точность разлива на Тульском ликёро-водочном заводе. По завершении экспертизы, контрольный продукт был «съеден под рукав», а измерительный инструмент перекочевал в карман Веничке. Оставшаяся водочная мелочь весело звенела в карманах друзей, когда они спешили к ожидающим их автобусам.

Яблоневый сад и основы свободного рынка

На обратном пути командование подготовило утомлённому культурным досугом взводу небольшой сюрприз. Не доезжая до части, автобусы резко свернули и через пять минут остановились на главной площади совхоза-миллионера «Путь Ильича». Раздосадованные курсанты хмуро выстраивались в две шеренги напротив бетонного вождя пролетариата. Директор совхоза, крепкий русский мужик, произнёс зажигательную речь, в которой поблагодарил десантников за желание оказать помощь в уборке урожая. «Добровольцы» глухо роптали. Вслед за выступлением директора грянул сводный женский хор в сопровождении гармонистов и трёх балалаечников. Хористки были молоды и румяны. Приунывшие было «партизаны» воспрянули духом и, сопровождаемые хором и оркестром народных инструментов, выдвинулись на позиции. Когда умолкли женские голоса, курсанты уже сидели на яблонях, как стадо павианов на вечерней кормёжке.

Неразлучная «троица», выбрала наиболее тенистый участок сада, где немедленно «освежилась» чекушкой, закусывая фруктами нового урожая. Работа закипела. Первым, как и ожидалось, устал Веник. Отсекая от закатного света длинную горбатую тень, он спустился с деревьев и за пять минут сложил из дурно сколоченных ящиков нечто, напоминающее стол, поверх которого водрузил полувзвод мерзавчиков, искрящихся запутавшимися в водочном изобилии лучами августовского солнца.

— Налетай! — бодрым голосом позвал товарищей повеселевший Мочалин.

Пока друзья, спускались с ветвей, их напарник успел украсить стол вырезанными перочинным ножом розочками из спелых фруктов.

— Веник, тебе бы в ресторациях блистать, а не в разведке горбатиться! — не без зависти отозвался о способностях друга Герман.

— Поверь, старина, там, за границей эти навыки мне больше пригодятся, чем прыжки с парашютом, — парировал «бармен».

Освежившись, и закусив «розочками», Герман и Шурик, кряхтя, полезли на свои рабочие места. Веник же, картинно откинувшись на «барную стойку», по-кошачьи жмурился, подставив лицо уставшему за день светилу.

«Передовиков обслуживаешь?» Неожиданный вопрос вывел Веника из состояния дремотной неги. Напротив стоял Сергей Терентьев. Немного помявшись, работник общепита открыл флакон, но тут же прикрыл его ладонью.

— Ящик на бочку!

— Побойся Бога, Веня! — обиделся Терентьев.