Пришлось сменить тактику и применить силу. Во дворе сыграли сбор, дверь Оранжереи отворилась, и в зал плотной толпой вошли гренадеры. Прикладами они стали выталкивать депутатов из зала, в то время как многие из них бросились в окна и выпрыгивали наружу. Живости законодателям придал громовой голос Мюрата:
— Выбросить эту адвокатскую сволочь на улицу!
Утром 10 ноября три новых консула — аббат и граф Эммануэль Жозеф Сиейес, Рожер. Дюкр и Наполеон Бонапарт — дали торжественную клятву служить неделимой Республике, Свободе, Равенству и Братству. Переворот 18 брюмера стал свершившимся фактом, а "философ" стал диктатором."
Бернадот же остался для Наполеона навсегда
9. НА СЛУЖБЕ У ДИКТАТОРА. ЗАПАДНАЯ АРМИЯ
Жестокость и страх пожимают руки друг другу.
Когда генерал Сарразэн в воскресную после переворота ночь возвращался домой в Шато-Фрагьер, что в Вилльнёв-Сен-Жорж, он увидел около своего дома знакомую фигуру Бернадота, а рядом с ним — какого-то мальчика. При ближайшем рассмотрении мальчиком оказалась Дезире. Супруга попросили Сарразэна спрятать их на время (сына Оскара они, вероятно, оставили на тётку Жюли), и Сарразэн отвел их в свой дом. Когда он на следующий день пошёл в Люксембургский дворец, там его встретил Наполеон и сказал, что если он увидит Бернадота, то должен передать, что он всегда рад считать его своим другом. Ж. Фуше уже 11 ноября доложил патрону о местонахождении Бернадотов, а тот через Жозефа дал знать беглецу, что по-прежнему считает его своим другом. Тем не менее Бернадот ещё двое суток, пока не получил письмо от Жозефа Бонапарта, не выходил из дома Сарразэна. К чести Бонапарта следует заметить, что он не стал подвергать кого-либо из своих противников преследованиям — пока. Ему нужно было объединить вокруг себя всех способных и энергичных людей, и если они захотят служить ему, то он найдёт им место во власти. Корсиканское чувство клановости ускорило примирение со строптивым свояком. И Бернадот, "поломавшись" для вида три дня, позволил Жозефу и Дезире уговорить себя вернуться в Париж. 20 января 1800 года он появился в доме у свояка в Мортефонтэне, где праздновали свадьбу Каролины Бонапарт с Йоакимом Мюратом.
Примирение с Наполеоном было, вероятно, полным, потому что оно позволило Бернадоту рьяно добиваться освобождения арестованных депутатов Законодательного собрания и защиты своих друзей. В частности, ему удалось вычеркнуть из списков предназначенных к депортации якобинцев имя Журдана. Аббат Сиейес по поручению Наполеона приступил к разработке новой конституции — конституции т. н. консульства. 24 декабря 1799 года она вступила в силу, Директория упразднялась, и страной стал править триумвират консулов, из которых главным, естественно, стал Наполеон Бонапарт.
Среди военных — единственной прослойки общества, которая искренне поддержала Наполеона во время переворота, — началось брожение и недовольство: как так получилось, что один человек, такой же, как и они сами, узурпировал власть в стране и правил как диктатор? Люсьен Бонапарт и Бернадот на первых порах полагали, что Наполеон станет французским Джорджем Вашингтоном, но просчитались: тот сделался французским Оливером Кромвелем. Первый консул отлично знал об этих настроениях и стал немедленно избавляться от бывших своих сторонников: Сен-Сир с дивизией отправился в Португалию, Ланн уехал послом в Лиссабон, Брюн — в Константинополь, Макдональд — в Копенгаген. Но мстить никому Наполеон не стал. Он делал ставку на достижение в стране консолидации независимо от принадлежности к партиям людей, которые захотят поддержать Консульство.
Бернадот, хоть и не сразу, а только через месяц после событий ставший не без помощи Жозефа Бонапарта членом Государственного совета, центрального органа новой власти, какое-то время работал в военной его секции, занимаясь разработкой нового закона о рекрутах, но скоро получил предложение выехать в армию под Дижон, непосредственно подчинявшуюся Наполеону. Бернадот от этого назначения отказался, и тогда диктатор отправил его в Западную армию. Уже цитировавшийся выше Бурьен писал, что первый консул всеми способами хотел удалить не поддержавшего переворот 18 брюмера и строптивого генерала подальше от Парижа. Т. Хёйер считает такое предположение маловероятным, ибо Бернадот сам искал себе занятия и фактически сам предложил себя на пост командующего Западной армией.