Бернадот. От французского маршала до шведского короля

Австрийцы полагали, что Бернадот, как и Бертье в Риме, устроил инсценировку с флагом для провоцирования Вены на новую войну. "Почему испанский и голландский послы, приглашённые Бернадотом в качестве посредников для урегулирования конфликта, так и не вышли из дома? — спрашивали в ведомстве Тугута. — Почему на следующий день, 14 апреля, французский посол отверг все жесты примирения и извинения?"

Ход рассуждений австрийских дипломатов был верным, но лишь наполовину. Да, в действиях Бернадота просматривались элементы провокации, но чем она мотивировалась, они не догадывались. Откуда было Тугуту и его сотрудникам знать, что Бернадоту, как считают некоторые историки, надоело сидеть в душной для него Вене, что ему захотелось вернуться в любимую армию и что для достижения этой цели он не побоялся рискнуть отношениями Франции с Австрией.

Впрочем, Т. Хёйер обе эти версии отвергает как абсурдные и лишённые каких бы то ни было оснований. Почему бы не предположить, спрашивает он, что всё случилось спонтанно и незапланировано? Другое дело, что когда событие произошло, обе стороны вели себя неадекватно и лишь способствовали его продолжению. Власти заранее знали, что посольство готовилось вывесить эмблему республики, и могли заранее принять меры безопасности. Вызывает подозрения медлительность и пассивность Тугута и более чем запоздалое прибытие на место событий австрийских военных.

Да, пожалуй, так оно и было: Бернадот вывесил флаг с тем же основанием, с каким его сотрудники и прежде демонстрировали триколор, но праздношатающаяся толпа венцев восприняла это на сей раз как вызов. А далее события развивались по наихудшему варианту: полиция проявила нерешительность, а толпу "подогрели" неудачные действия самого Бернадота и его сотрудников. То, что эпизод послужил на руку послу, не вызывает сомнения, но это отнюдь не означает, что он его специально запланировал. Конечно, у него были шансы 14 апреля уладить конфликт с австрийцами и не покидать демонстративно Вену, но вот тут-то он и решил "закусить удила" и воспользоваться скандалом в собственных интересах. Он знал, что отъезд его разрыва отношений между обеими странами не вызовет — в этом он имел возможность убедиться, встречаясь с министрами и читая или выслушивая их объяснения.

В общей сложности генерал Бернадот провёл в Вене 2 месяца и неделю, а в качестве признанного посла пробыл и того меньше — всего полтора месяца. Но расчётам, которые Бернадот строил в Вене, не суждено было сбыться, и его в будущем ждало разочарование. В армию он не вернулся — во всяком случае, сразу, а венский эпизод лишь ускорил вступление в войну Англии. У Директории поведение посла особого одобрения не получило, ибо обострение отношений с Австрией пока в её планы не входило, хотя официально Париж высказал своё возмущение и протест. Талейран для себя считал, что в скандале был виноват сам Бернадот. Это мнение, кажется, разделял и Бонапарт, а потом к нему присоединились члены Директории. Скандал попытались замять на конгрессе в Раштадте и на конференции в Зельце. Конференцию, однако, до конца не довели, потому что война вспыхнула снова Вопрос о восстановлении чести Бернадота отпал сам собой.

На пути в Раштадт Бернадот распространял памфлеты, в которых во всех грехах обвинял австрийскую сторону и доказывал свою невиновность. На некоторое время Бернадот был вынужден задержаться в Раштадте: 24 апреля туда пришло указание Талейрана оставаться в городке и ждать дальнейших инструкций. 8 мая то ли дипломат, то ли генерал в отставке напомнил Парижу снова о себе, но ему ответили: "ждать". Подобное отношение к заслуженному генералу и неуверенность в будущем сильно нервировали и были оскорбительны. Бернадот впал в мизантропические настроения.

Отношение австрийцев к нему было самое предупредительное и внимательное. Наступала весна, он жил в шикарном замке и страдал от ничегонеделания. Директория предложила ему командование 5-й дивизией ополченцев в Страсбурге и тут же прекратила выплату жалованья посла, но он от этого унизительного предложения отказался и, не дожидаясь разрешения Парижа, 16 мая 1798 года покинул Раштадт. Директория оскорбилась в свою очередь — особенно после того, как Бернадот стал настаивать, чтобы она выразила официальное одобрение его действиям в Вене. В опубликованной им в газете Le Conservateur статье он писал: "Авторитет чиновника — достояние нации". Это выступление возымело действие: 26 мая Директория снова попыталась заинтересовать его дипломатической работой — на сей раз на важном посту посла в Батавской республике. Но Бернадот считал свой дипломатический опыт достаточным, чтобы не обогащать его в будущем. К тому же он занялся устройством своих семейных дел.

7. ЖЕНИТЬБА И ВОЕННОЕ МИНИСТЕРСТВО

Стараться быть самим собой — единственное средство иметь успех.

Стендаль