Вадим Эрлихман

Вольф Мессинг. Экстрасенс Сталина

Предисловие

Поток беженцев, тянущийся к границе под хмурым осенним небом, казался бесконечным. На мосту через Буг их серая толпа разбивалась о зеленую цепь советских пограничников и понуро поворачивала обратно. Лишь перед редкими счастливцами цепь по какой-то непонятной причине расступалась, и они поспешно проходили сквозь нее, будто спасаясь от смерти. Да они и вправду спасались от нее — как и невысокий худой мужчина лет сорока, наблюдавший эту картину с другого берега реки. Он вспоминал, как месяц назад в Варшаве, на углу Сенной и Желязной, его остановил немецкий патруль. Лощеный офицер смотрел на него гадливо, как на таракана, которого надо как можно скорее раздавить.

— Юде? Во ист дайн аусвайс?

Он протянул свой польский паспорт и тут же получил сильный удар в челюсть. Когда он поднялся, выплюнув с кровью несколько зубов, его пинками погнали в соседний полицейский участок и заперли в комнате для задержанных. Его судьба была ясна: захватив в сентябре 1939-го польскую столицу, немцы сразу же создали в ней гетто, куда согнали евреев со всего города и окрестных местечек. Находиться вне гетто без особого разрешения оккупационных властей было запрещено; нарушителям угрожал расстрел. Мужчина хорошо знал это, но в гетто не собирался — это была та же смерть, только чуть отсроченная. Когда немцы вошли в его родную Гура-Кальварию, он бежал в Варшаву — в большом городе легче укрыться. Две недели он прятался в погребе у мясника-поляка, которому хорошо заплатил. Несколько раз выходил на улицу купить сигарет или просто подышать воздухом — и вот нарвался на патруль!

Что же делать? Для обычного человека ситуация выглядела безвыходной, но его способности были далеко не обычными. В мемуарах под названием «О самом себе», написанных много лет спустя, он вспоминал: «Сидя в карцере полицейского участка, я понял: или я уйду сейчас, или я погиб… Я напряг все свои силы и заставил собраться у себя в камере тех полицейских, которые в это время были в помещении участка. Всех, включая начальника и кончая тем, который должен был стоять на часах у выхода. Когда они все, повинуясь моей воле, собрались в камере, я лежавший совершено неподвижно, как мертвый, быстро встал и вышел в коридор. Мгновенно, пока они не опомнились, задвинул засов окованной железом двери. Клетка была надежной, птички не могли вылететь из нее без посторонней помощи».

Позже Вольф Мессинг рассказывал историю иначе: часового, охранявшего выход, он почему-то загипнотизировать не смог и вынужден был прыгнуть из окна второго этажа на булыжную мостовую. Этим будто бы и объяснялась болезнь ног, мучившая его всю жизнь и ставшая в конце концов причиной его смерти. Но эта маленькая неувязка меркнет перед той легендой, что объясняла его арест. В тех же мемуарах он писал: «Еще в 1937 году, выступая в одном из театров Варшавы в присутствии тысяч людей, я предсказал гибель Гитлера, если он повернет на Восток. Об этом моем предсказании Гитлер знал: его в тот же день подхватили все польские газеты — аншлагами на первой полосе». После этого немецкий фюрер будто бы назначил за его голову громадную награду — 200 тысяч марок. Когда немцы заняли Варшаву, они — снова будто бы — расклеили по всему городу плакаты с фотографией Мессинга и объявлением о награде. Гитлер, неравнодушный к мистике любого рода, велел доставить к нему дерзкого предсказателя, чтобы выведать все его тайны — а потом, конечно же, ликвидировать, как ликвидировал он собственного астролога, знаменитого Эрика Хануссена.

Этот случай без тени сомнения пересказывается во всех книгах о Мессинге; фигурирует они в нашумевшем сериале В. Краснопольского и В. Ускова «Вольф Мессинг: видевший сквозь время». Если верить ему, то Мессинг, знаменитый телепат и гипнотизер, был еще и великим провидцем. Но все дело в том, что верить ему никак нельзя — хотя бы потому, что ни одна польская газета ничего не сообщила о сенсационном предсказании ни на первой полосе, ни на последней. О нем не упомянул ни один из «тысяч» зрителей, присутствовавших на выступлении. Кстати, в те годы самый большой зал Варшавы, оперный театр, вмещал всего 1800 зрителей, и в его программе за 1937 год — как и за все прочие — выступления каких-либо гипнотизеров начисто отсутствуют. Никто не видел и плакатов, обещавших награду за голову Мессинга. Да и вообще в Польше его имя было почти неизвестно до войны и остается таковым до сих пор. То же можно сказать об остальном мире за пределами СССР. А ведь в своих мемуарах Мессинг пишет, что еще в довоенное время выступал с гастролями по всему миру от Аргентины до Японии и общался со многими знаменитостями, которые дружно восхищались его даром — но по какой-то причине никому об этом не сообщили.