Берсерк

— Да было бы от кого защищать! Уж лучше люди Свейнхильд и лютая смерть, чем ведьмина неволя!

Я сплюнула на пол и рванула дверь. В лицо ударил морозный ветер. Уходить из теплой избы не хотелось, но я собралась с духом и упрямо шагнула наружу. Дверь громко захлопнулась за моей спиной. В ответ на крыше что-то зашевелилось и запищало. Что это?

— Мы, мы, мы… — Низкая крыша урманского жилища кишела темными, скользкими тварями. Мары.

Моренины прислужницы лениво вытягивали длинные худые шеи и расправляли крылья. Почему-то теперь я видела их отчетливей, чем раньше. Узко посаженные на сухих, обтянутых кожей черепах горящие глаза ощупывали мое тело. Когтистые руки с перепонками-крыльями похрустывали и шелестели, а тощие, похожие на пустые мешочки груди лежали на выпирающих ребрах…

— Ты наша, — подбираясь к самому скату, радостно пискнула одна из мар. Я отшатнулась:

— Нет!

— Но ты уже шагнула за край жизни и не отдала нам берсерка, — раззевая беззубый рот, возразила крылатая тварь. — Ты не выполнила уговора. Ты — наша.

— Наша, наша, наша, — зашептали тысячи голосов. Черной тучей мары поднялись в воздух. Руки-крючья потянулись ко мне. Паук в груди радостно задергал лапами.

Забыв о страхе перед ворожеей, я метнулась к дверям и ввалилась обратно в избу. Красавица ведьма что-то помешивала в котелке. :

— Я ведь предупреждала, что тебя там ждут, — заявила она.

— Слушай, ты, — по-рачьи пятясь к лавке, вымолвила я. — Там худо, но и тут не лучше. И знай — ворожи не ворожи, а твоего мужа я не убью!

— Но ты сама этого хочешь, — равнодушно возразила ведьма. — Птицы тебя привели, а они чуют, кто кому смерти желает.

Меня привели птицы? Какие? Ах да, эти! Ведьмино воронье! И угораздило же меня из огня да в полымя!

Я зашарила глазами по стене. Должно же быть тут хоть что-нибудь спасительное! Осиновый прут или, на худой конец, старая оглобля! «Бей ею ведьму по хребту да приговаривай: раз, раз, раз, — она и сгинет», — вспомнился давний совет матери. Но ни прута, ни оглобли не было.

— Ты не бойся, — снимая котел с огня, продолжала незнакомка. — Люди Лисицы тебя не найдут. Живым сюда хода нет. Только неприкаянным, тем, что душой уже расстались с миром, а разумом еще цепляются за жизнь.

Так вот где я! На кромке… В обиталище духов и прочих нежитей, посередке меж небесным царством и земным миром. Вся нелюдь — от заблудших духов-самоубийц до вечных прислужниц Морены — все они жили здесь, на краю яви. Это их явь. Иногда — схожая с нашей, земной, а иногда вовсе непонятная. Когда-то, в давнее время, кромки не было и нечисть жила с людьми. Мать рассказывала мне об этих временах. Тогда я была совсем маленькой, не верила ей, а вот нынче самой довелось попасть на этот край мира…

— Тут мой дом. — Незнакомка широко повела рукой. — Здесь я сильная. Очень сильная. Я подлечу тебя, дам своей силы и помогу вернуться к живым. Без моей силы ты не вернешься. Уж слишком тебя мары, — она покосилась на дверь, — потрепали.

— Мары? Ты тоже их знаешь?

— Да. Мары мерзкие и очень жадные. Не люблю их, потому и в дом не пускаю. И тебя бы не пустила, если б не Хаки.

Я начинала понимать. Это было нелепо, невозможно, но…

— Как тебя зовут?

Женщина свела брови: — Не помню… Как-то странно. Кажется, Ингрид. Но когда меня так звали, здесь было страшно. Все горело и пахло кровью… А теперь гляди, как чисто. Хаки тут понравится, и он больше никуда не уйдет. Не бросит меня. — Ее глаза загорелись, а на бледных щеках проступили едва заметные голубые пятнышки. — И куда ему идти? Не к марам же?!

Я кинулась к кружащейся по избе красавице и вцепилась в ее ледяные руки:

— Ингрид?! Ты — Ингрид, а твой муж — Хаки Волк?!

Женщина заулыбалась:

— Он самый сильный, самый смелый, самый добрый. Я так просила его не уезжать, но он любил Одина больше, чем меня, и уехал.

Я шагнула назад. Бред. Видения. Такие же, что с волком и укушенной рукой. Мертвая Ингрид просит меня убить ее мужа, Хаки Волка… Нелепица! Чушь!

Красавица мечтательно склонила голову к плечу:

— Мне так хочется снова увидеть его! Я дам тебе силу и скажу, где его искать. Ему теперь не добраться до Одина. Значит, его возьму я.

— Ты же знаешь… Он обещан марам.

Ингрид засмеялась. Бледные губы раздвинулись.

— Я буду драться за него, а когда мары отступят, возьму его в нашу усадьбу. Он станет только моим!

Это было невыносимо! Моя голова раскалывалась, а мысли путались, смешивая воедино видения и явь. Нужно выспаться… Просто выспаться, и все. Потом разберусь и с Ингрид, и с Хаки… Потом…

Я легла на лавку и закрыла глаза, но сон не шел. Почему-то снова стало холодно и тоскливо. Захотелось взглянуть на Ингрид. Как-никак, а когда-то ее любил жестокий и сильный мужчина, Хаки Волк. Интересно, при жизни она тоже была так красива?