Берсеркер

Так что для большей безопасности отправляйтесь в кают-компанию или по своим каютам.

— Сообщение слышали. Мы находимся в тире, — отозвался Суоми. — Сейчас придем.

Они с Афиной закрепили ружья в стойке и убедились, что никакие предметы не захотят полетать, если по каким-либо причинам совершаемые в невесомости маневры окажутся слишком резкими.

Несколько минут спустя Суоми уже сидел в кают-компании и по экранам размером во всю стену наблюдал за снижением корабля. Когда он в последний раз видел эту планету, она выглядела всего лишь одной из звезд, а сейчас казалось, что она нависает над кораблем. После того как Шонберг развернул корабль, планета переместилась вниз, развернула сеть облаков, чтобы поймать «Орион», и превратилась в мир, раскинувшийся от горизонта до горизонта. Сине-белое солнце приобрело желтоватый оттенок, когда гости взглянули на него через атмосферу планеты.

Внизу расстилалась дикая гористая местность. Подобно большинству планет, с высоты Охотник казался необитаемым. Но здесь это впечатление сохранилось, даже когда до поверхности осталось всего несколько километров.

Шонберг находился в рубке один. Сейчас он перехватил управление у компьютера и вел корабль вручную, бросая стремительные взгляды то на один, то на другой телеэкран. Те, кто сидел в кают-компании, могли наблюдать за Шонбергом по пассажирскому экрану. Было совершенно ясно, что воздушного движения в атмосфере Охотника практически не существует и столкновения можно не опасаться.

Шонберг вел корабль над рекой, иногда спускаясь настолько низко, что приходилось лететь между стенами высокого каньона. Потом Шонберг отклонился от этого курса и принялся наращивать скорость. Внизу мелькали горные пики и впадины. Наконец на седловине перевала появился домик-шале, окруженный бревенчатыми постройками, — целый комплекс, обнесенный забором. Маневрировать на столь малой высоте дело непростое, но Шонберг без особых затруднений посадил корабль на бесплодную почву в пятидесяти метрах от частокола. Из сферического металлического корпуса выдвинулись толстые подпорки, способные выдержать вес корабля и заставить его стоять прямо. Затем последовало едва ощутимое движение стабилизаторов — пилот отключил двигатели. Для маневрирования в атмосфере корабль пользовался теми же бесшумными двигателями, что и в космосе, — хотя использовать их рядом с планетой можно было лишь с изрядной осторожностью, — и мог приземлиться на любую поверхность, способную выдержать его вес.

Очевидно, за их приземлением наблюдали. Едва посадка завершилась, как из-за частокола высыпали люди в одинаковых одеждах. Казалось, прибытие корабля было событием волнующим, но не более того. Импровизированный комитет по встрече, состоявший из шести-восьми человек, двигался к «Ориону», не выказывая ни малейшей растерянности.

Как только корабль застыл, утвердившись на подпорках, Шонберг выбрался из кресла и направился к главному люку. Он сразу же, безо всяких формальностей, широко распахнул люк, впуская воздух планеты, и нажал кнопку, чтобы выдвинуть трап. Шонберг, как и все прочие, находившиеся на борту «Ориона», перед отъездом прошел рутинный курс иммунологической обработки, а корабль был тщательно осмотрен личными медиками Шонберга — чтобы не занести болезнетворные микроорганизмы на планету, располагающую лишь примитивными медицинскими технологиями.

Местные жители стояли в нескольких метрах от корабля: женщины в длинных платьях и тяжелых фартуках и мужчины, одетые в основном в рабочие комбинезоны. У двоих в руках были примитивные орудия, предназначенные не то для рубки, не то для копания.

Вперед выступил улыбающийся молодой мужчина, одетый немного лучше остальных. Сапоги у него были грубоватые, но с красивой отделкой, а на поясе висел короткий меч в изукрашенных кожаных ножнах.

— Добро пожаловать. — Мужчина говорил на всеобщем языке. Непривычный для земного уха акцент затруднял понимание, но разобрать, что к чему, было можно. — Я вспомнил — вы мистер Шонберг.

— Да, это я. — Шонберг, улыбнувшись, сошел по трапу и пожал руку мужчины. — А вы — Кестанд, не так ли? Младший брат Микенаса, так?

— Совершенно верно. В прошлый охотничий сезон, когда вы приезжали сюда, я еще был совсем мальчишкой. Удивительно, что вы меня узнали.

— Чепуха. Как там Микенас?

— Отлично. Он сейчас ходит за скотом.