Берсеркер

После того как трап был забран внутрь, а люк задраен, Шонберг чуть-чуть выждал и поднял «Орион» в воздух. Он по-прежнему вел корабль вручную, по очень крутой дуге, направляясь на северо-запад.

На этот раз пассажиры прошли вместе с Шонбергом в рубку управления, кто-то сел, а остальные остались стоять, по возможности заглядывая ему через плечо. Когда «Орион» перешел в горизонтальный полет, де ла Торре спросил:

— Ну и куда теперь, о бесстрашный вождь? Отправимся ли мы смотреть, как люди разбивают друг другу головы?

— Давай сперва поохотимся, Гус, — проворчал Шонберг. — Парень же сказал, что до начала турнира еще два-три дня. А мне хочется немного поохотиться. — На этот раз у него хватило вежливости спросить у своих спутников: — Как вам эта идея?

Под ними проплывала планета, двигаясь на юго-восток. Солнце, на этой высоте снова ставшее иссиня-белым, изменило свой привычный ежедневный путь, соответствующий этому времени года, и также заскользило быстрее на восток из-за скорости их полета. По стрелке индикатора, застывшей на самой границе опасной зоны, было ясно, с какими нагрузками приходится работать двигателю, чтобы корабль мог развить высокую скорость так близко от масс-центра планеты. Шонбергу действительно не терпелось. Суоми заметил, что Шонберг поставил на корпус корабля силовые щиты, ослабляющие звуковую ударную волну, и что они шли слишком высоко, чтобы их можно было заметить с земли невооруженным глазом. Никто на этой планете не был способен засечь их маршрут.

Челеста и Барбара вскоре ушли, чтобы переодеться в межзвездные одежды. В ближайшие несколько дней компания охотников скорее всего не будет встречаться с местными жителями, которых могли бы чрезмерно возбудить или шокировать моды большого мира.

Афина, уцепившись за стойку за креслом Шонберга, заметила:

— Интересно, а есть ли сейчас на этой планете другие группы охотников? В смысле — пришедших из внешнего мира, как и мы.

Шонберг лишь пожал плечами. Суоми сказал:

— Полагаю, три-четыре группы могут быть. Людей, которые в состоянии позволить себе частное космическое путешествие и при этом увлекаются охотой, не так уж много.

— Поскольку все мы, как мне кажется, увлекаемся охотой, нам чертовски повезло, что мы встретились с Оскаром, — подал голос де л а Торре.

Шонберг никак не отреагировал на это замечание.

Суоми спросил у де ла Торре:

— Кстати, ты что, работаешь на него? Ты мне никогда об этом не говорил.

— Я, как принято говорить, располагаю независимым капиталом. Мы познакомились с Оскаром примерно год назад, на одной деловой встрече.

Шонберг поднял корабль еще чуть выше, чтобы ослабить нагрузку на двигатель. На этой высоте уже казалось, что мир, именуемый Охотником, вот-вот начнет удаляться от корабля. На нескольких настенных экранах виден был терминатор, граница между ночью и днем, идущий вдоль облаков вниз, к экватору. На южном полюсе — его сейчас не было видно из-за кривизны планеты — миновало уже больше половины периода непрерывного дня, длящегося около семи стандартных лет. Стандартный год назад солнце прошло через зенит и теперь медленно кружило по небу, спускаясь все ниже и ниже, на один оборот за каждый местный день, или за двадцать стандартных часов.

Пройдет еще пара стандартных лет, и солнце покинет южный полюс, уступив место полярной ночи, и взойдет над горизонтом на северном полюсе. В настоящий же момент северная арктическая зона, проходящая через вторую половину полярной ночи, должна была выглядеть такой же безжизненной, как поверхность Плутона, похороненная под толстым слоем замерзшей воды — большей части воды планеты. Сразу после прохождения линии равноденствия можно будет считать, что охотничий сезон подошел к концу; сейчас же в середине северных широт он был в самом разгаре. Солнце здесь только-только показалось из-за горизонта и каждый день, проходя с востока на запад, поднималось чуть выше, чем в небе южного полушария, и несло с собой оттепель. В эти-то места и направлялся Шонберг.

Они спустились в мир холодных сумерек, среди склонов голых скал и причудливых ледников, вздымающихся над долинами, заполненными стремительными потоками и бурно расцветающей зеленью.

Шонберг отыскал для посадки на скале более-менее ровный и достаточно прочный участок, способный выдержать вес «Ориона». На этот раз, прежде чем открыть люк, Шонберг прихватил ружье, стоявшее в небольшой стойке рядом с выходом, и держал его наготове. Как только люк приоткрылся, в него сразу же ворвался неумолчный многоголосый шум бегущей воды. Как и при первой посадке, остальные пассажиры корабля стояли у Шонберга за спиной. Челеста и Барбара, надевшие не подходящие для холодной погоды наряды, тут же задрожали и отступили внутрь. В воздухе пахло влагой и холодом, оттепелью и чужой жизнью. Раскинувшееся вокруг пространство было слишком обширным, чтобы его можно было окинуть одним взглядом. Тень от гор, окаймлявших долину с юга, доходила до северной гряды.