Бес шума и пыли

— Оксана — девица, — сообщил Гаврила. — Дочка сестры вдовицы Параши.

— Параша… извини за выражение, кто такая?

— Купец Силантий был тут у нас… О позапрошлом годе лихоманка его в могилу свела. Вдовица его осталась. Живет в имении… За деревенькой, за буграми, потом через овраг идти… Недалеко… У Параши сестрица в Москве померла. Перед смертью прислала сиротку Оксану к единственной родне на приживание.

— Ясно… Теперь о сопернике.

— Ну что о нем сказывать? Если б ты, Адик, немного пожил в здешних местах — хоть один денек, — сам бы всё узнал. Георгий — богатырь, каких земля русская еще не видывала. Не так давно вернулся отдыхать после подвигов ратных. Басурман в восточных степях бил. Самого Ахмета Медного Лба пленил.

— Что еще за Ахмет?

— Известный воин басурманский! Георгий давно за ним гонялся. Победил даже как-то раз, голову ему разбил шестопером. Думал — конец пришел душегубу. Ан нет. Басурманские колдуны Ахмету взамен разбитой кости вставили медную заплату, и начал Ахмет почище прежнего бедокурить. Города в одиночку брал — во как! Разбежится, медным лбом ухнет в ворота — те в щепки! Никакого тарана не надо! А дальше ужо просто… Но богатырю удалось-таки сего Ахметку стреножить. Хотя и с трудом. Раны Георгий получил кровавые.

— Надо думать, от ран кровавых он довольно скоро оклемался, если за девицами уже бегать начал… И как далеко их отношения зашли? Я имею в виду Оксану с Георгием?

— Отношения-то… Видел я их вместе два раза или три. Георгий в гости ко вдовице повадился. А уж там-то… Известно, что творится.

— Хочешь сказать, что девица Оксана, возможно, уже вовсе не девица? — спросил я и сразу об этом пожалел: Гаврила взревел так, что паутина, колыхнувшись, едва не слетела в реку. Опричники, всё еще копошившиеся на берегу, встревожились — это прекрасно было видно через изрядно поредевшие паутинные нити… Адовы пылающие глубины! Нас ведь сейчас обнаружат!

Одной рукой зажимая Гавриле рот, другой придерживая рвущуюся в бой дубину, я шептал защитные заговоры, которые явно никакого эффекта не имели, — все мои силы и всё мое внимание уходило на то, чтобы хоть как-то нейтрализовать последствия идиотского своего высказывания!..

Гаврила мало-помалу успокоился. Я встряхнул онемевшими руками и, отдуваясь, запоздало попросил извинения.

— Нечисть болотная! — услышал в ответ. — Вот перекрещу тебя — будешь знать!

— Погрози, погрози… Я-то в любой момент могу улетучиться — в экстренных случаях это инструкцией не запрещено. Пока договор не подписан, имею полное право!

— Бесовское отродье!

— Замяли, ладно тебе! Между прочим, ругайся, но меру знай. Я же твоих родителей не трогал!

— Про Оксану и думать плохо не смей!

— Не смею, не смею… Смотри — опричники уже собираются. Молись, что вопля твоего не услышали. То есть не сейчас. Потом как-нибудь помолишься… А хотелось бы знать: куда они намылились? Вроде бы прискакали из деревни, а направляются совсем в другую сторону?

Опричники и правда, вскочив на своих вороных, торопливо потрусили по броду к лесу, темневшему на противоположном берегу.

— К Заманихе, куда еще? — буркнул Гаврила. — На берегу они нас не нашли, под водой… и искать незачем.

— Решили, что мы успели-таки до леса добежать?

— Решили… Кроме как к Заманихе нам податься некуда… Батюшка меня дома теперь ждет. Как портки спустит, да как… Прощение у него год вымаливать буду!.. А вот с опричниками не так всё просто. Они же меня с тобой вместе видели, а ты с Еропкой повздорил. Опричники обид не прощают, друг за друга стоят, потому что иначе им — смерть. Бояре да народ больно много зла на них накопили.

— Другими словами, — подытожил я, — к Заманихе нам путь заказан… Других ведьм, на постой путников пускающих, в округе нету?

— Других извели, — сообщил Гаврила. — Куделиху утопили, Поганиху сожгли, а Паскудиху диким зверям скормили.

— Сволочи! — возмутился я. — Ну и нравы у вас, дорогой товарищ! Если так дальше пойдет, в вашем временно-пространственном периоде ни одного оператора-консультанта не останется! Как же вы, несчастные, будете бесов вызывать? И ведь до Заманихи доберутся!

— Не доберутся, — успокоил меня Гаврила. — Как по тропинке лесной пойдут, так выбредут на лужайку заколдованную и дальше пройти не смогут… Заманиха — бабка хитрая. К ней только знающий человек тайными тропками попасть может.

— Ну, успокоил ты меня. Ладно, пока всё относительно неплохо…

Договорить я не успел. Сколько раз замечал: как только вслух выразишь уверенность в том, что всё относительно неплохо, — моментально случается какая-нибудь неожиданность!

Невесть откуда взявшийся опричник, придерживая саблю на поясе, присел на корточки прямо передо мной, умелыми пассами убрал заговоренную мною паутину и, прищурившись, проговорил:

— Здравия вам, души грешные…

ГЛАВА 2

Признаться, перехватить Гаврилу, сына воеводы Ивана, я не успел. И это с моей-то реакцией, не уступающей реакции самого античного Ахилла, который, как известно, копья и стрелы на лету ловил!