Бесчастная участь нечисти

– Нет, салат я не буду. И горячее тоже. Я, пожалуй, съем только тар-тар и сок из томатов с сельдереем.

Напротив нее сидит представительный мужчина много старше ее и смотрит на женщину обожающим взглядом.

19. Самый черный в мире цвет

– И вот этот хитрый художник объявил, что отныне самый черный в мире цвет может использовать только он. А цвет этот настолько черный, что, если покрасить им объемный предмет, он станет выглядеть плотным и будет подобен собственной тени. Но твои волосы, милая, я не буду рисовать слишком черными. Потому что, хотя они и темные, но очень блестящие. И вот эти блики солнца на них делают твои волосы одновременно черными и светлыми. Это очень красивый контраст. Даже не знаю, смогу ли я его передать, – волнуется мадам Петухова, которая снова взялась за кисть после сорокалетнего перерыва.

Это очень трудно: пальцы, оказывается, стали жесткими и неповоротливыми и не могут твердо держать в руках кисть. Краски теперь совсем не те, какими были, когда маленькая девочка бежала в художественную школу с планшетом подмышкой. Да и планшетом сейчас называют электронный гаджет, а не особую твердую папку для бумаг и карандашей. Но мадам Петухову не испугать сложностями! Она решительно взялась за дело и уже нарисовала натюрморт с нежными ивовыми пушками в глиняной вазе, вид из окна на Обводный канал, портрет Кондратьевны с трехцветной кошкой на руках, карандашную зарисовку уха Василия – потому что мальчик решительно не может посидеть на одном месте дольше трех минут – и много всякой чепухи вроде велосипедистов на аллее парка, облачного неба, сквозь которое пробивается тоненький луч солнца, и домашней традесканции.

А сейчас мадам Петухова рисует Оомию. Японка старательно сидит на кресле в полоборота к окну и улыбается. Василий заглядывает бабушке через плечо и прикидывает, как бы сделать так, чтобы готовый портрет она не унесла с собой, в свою маленькую студию, а оставила ему. Может, попросить на память? Засмеет. Скажет: какая тебе еще память, если я каждый божий день к тебе приезжаю? А портрет Василию жутко нравится. На нем Оомия похожа на принцессу из старинной сказки. Блики на ее волосах, которые мадам Петухова, по правде сказать, нарисовала не очень умело, придают изображенной сходство с персонажами какой-нибудь манги и подчеркивают экзотическую прелесть девочки. Нет, Василий должен заполучить этот портрет во что бы то ни стало!

– Ты так хорошо позируешь, просто молодец. И молодец, что помогаешь ему – кивок в сторону мальчика – по русскому.

– Мне не трудно, – отвечает Оомия, умудряясь при этом почти не шевелить губами.

– Знаешь что? – продолжает мадам Петухова, старательно орудуя кистью, – пожалуй, подарю я этот портрет тебе. Не бог весть что, но от чистого сердца.

Вот тебе и раз! Выпросить портрет у бабушки – одно дело, а просить его у японки – совсем другое. Василий горестно вздыхает. Солнце, между тем, скрывается за облаками и тени в комнате сгущаются. И особенно черной кажется тень, которую отбрасывает головка Оомии, чуть видная из-за спинки кресла.

20. Новый герой

А кстати, раз уж я припомнила в прошлой главе трехцветную кошку, не стоит ли рассказать об этой незаурядной представительнице млекопитающих?

Трехцветная кошка хорошо устроилась. С тех пор, как Кондратьевна спасла ее от живодеров, старушка почувствовала ответственность за хитрое создание, а хитрое создание стало испытывать к старушке покровительственно-доброжелательные эмоции. И как-то так сложилось, что теперь зимой трехцветная кошка поселялась жить у Кондратьевны, питалась на ее хлебах, грелась на ее коленках и играла ее клубками. Но едва лишь почуяв весну, неблагодарное животное сбегало навстречу романтическим приключениям.

За трехцветной кошкой по-прежнему ухаживало множество кавалеров. В прошлом году она отдала явное предпочтение черному пушистому коту, который кормился на заводе «Пищевик» и, уж не знаю, каким ветром его занесло в наш двор на Обводном канале – вероятно, кот любил длительные прогулки среди индустриальных пейзажей. Этому черному коту трехцветная кошка принесла два выводка таких же угольных котят, которые теперь уже разбежались по окрестным дворам и с мамой встречаются крайне редко.

Но в этом году  кокетка решила вернуть свое расположение нашему старому знакомцу – матерому уличному коту, которого Кондратьевна прозвала Семеном. Они вместе лежали на люке центрального отопления, вместе грызли колбасные огрызки, которыми их кормила добрая старушка и вместе же пели лирические мартовские песни.

Но сейчас, в середине апреля, Семен снялся с якоря и отбыл в неизвестном направлении, а трехцветная кошка ожидала нового потомства. Среди четырех или пяти котят, угнездившихся в ее животе, один вызывал особое беспокойство. Он не лежал тихо, изредка подрагивая лапкой, как прочие детки, а ворочался во все стороны и причинял трехцветной кошке много беспокойства.