Беседуя с серийными убийцами. Глубокое погружение в разум самых жестоких людей в мире

Генри родился в четырехкомнатной обветшалой хижине в 14 км от захолустного городка Блэксбург, округ Монтгомери, штат Вирджиния. Это жилище без водопровода и электричества располагалось в крутой расселине между холмистыми склонами гор Гет и Браши, являющихся частью горной системы Аппалачи в восточной части Северной Америки, простирающейся от провинции Квебек в Канаде до центральной Алабамы. Хижина существует и поныне, а небольшое хозяйство Лукаса в нескольких километрах от ближайшего соседа было пригодно только для выращивания чахлых зерновых культур и тощего скота, состоявшего из нескольких костлявых кур и коровы. Две хозяйственные постройки находились в таком же ветхом состоянии, как и хижина, и все, включая семью, выглядело так, будто их всосало торнадо из прошлого века и бесцеремонно забросило в никуда. Из-за пренебрежения дом оставили на произвол времени и погоды. Большинство окон разбилось или просто отсутствовало; выбеленные солнцем, облупившиеся рамы вяло свисали на ржавых петлях и годились только на дрова. Крыша сгнила, как и крыльцо, на котором Андерсон растрачивал свои дни.

Дома у Лукасов жил сутенер Виолы, Берни, худосочный алчный отморозок. Генри, Эндрю, Андерсон, Виола и Берни находились в одной грязной спальне, и Лукас говорит, что его заставляли наблюдать, как мать и Берни или ее многочисленные клиенты занимаются сексом.

Следуя местной традиции, Лукас гнал особо крепкий самогон. Производство сбивающего с ног южного напитка оказалось выгодным делом для Андерсона, который буквально не просыхал. Недопитый самогон шел на продажу, чтобы увеличить доход семьи. Поэтому неудивительно, что к десяти годам Генри уже разбирался в производстве кукурузной крепкой и самостоятельно обслуживал отцовский перегонный куб. За эту работу он и его брат время от времени получали в качестве заработной платы пятицентовик, а в хороший день и четвертак. С нескольким медяками в карманах они отправлялись в Блэксбург смотреть кино. Лукасы обычно ели то, что удавалось своровать или собрать по мусорным бакам. И поедали это с грязного пола, потому что Виола не мыла посуду. Она готовила только себе и Берни, а остальные члены семьи оказывались предоставлены сами себе.

В первый день в школе мать заставила Генри надеть девичье платье. Он был тощим, страдающим от недоедания ребенком с длинными светлыми волосами. Учительница сжалилась над ним. Энни Холл нашла ему пару брюк и, прежде чем закончился день, даже подстригла волосы. В ответ на этот акт христианской доброй воли г-жа Холл получила строгий выговор от Виолы Лукас. У Генри остались теплые воспоминания об учительнице, купившей ему первую в жизни пару башмаков. Она также делала ему бутерброды и иногда брала с собой домой, чтобы накормить нормальной горячей пищей.

Жестокое физическое насилие – обычное явление в доме Лукасов; еще тяжелее переносились психологические удары, которым Генри подвергался почти ежедневно. Однажды Виола отвела его в город, где указала на незнакомого человека. «Это твой настоящий отец, – усмехнулась она. – Он твой родной». Семилетний мальчик был раздавлен горем и, вернувшись в слезах домой, спросил у Андерсона, так ли это. Слова матери оказались правдой.

В том же году Виола ударила Генри по затылку деревянной доской. Он лежал там, где упал, три дня, прежде чем Берни, опасаясь, что тот никогда не встанет, отвез парня в больницу. В приемной Берни утверждал, что Генри упал с пикапа. После выписки мальчик страдал от приступов головокружения и обмороков – и они продолжались до дня его смерти. Мужчина описывал ощущения как «парение в воздухе».

Те, кто встречался с Генри Лукасом или видел его фотографию, заметят, что левый глаз искусственный и сделан из стекла. Это произошло, когда они с братом пытались сделать качели на клене. Пока Генри держал ветку, Эндрю размахнулся, чтобы отрезать ее ножом, но лезвие соскользнуло и вонзилось Генри в переносицу и в глаз. В последующие шесть месяцев госпитализации мать навестила его всего лишь раз. В день возвращения домой она в приступе ярости застрелила его домашнего мула, а затем избила мальчика за то, что потратила несколько долларов, чтобы вывезти тушу.

Хотя травма доставляла Генри большой дискомфорт, постепенно рана начала заживать. Тем не менее в течение долгого времени он видел лишь тени и, из-за того, что периферическое зрение было повреждено, ходил боком, как краб.