Беседы о диалектике

Сын. Не знаю, я об этом не думал.

Отец. В том-то и дело, что не мог. Если учитывать только качественную сторону, нельзя узнать, например, что является более сложным, а что более простым: сернистая кислота или сера? Если серу сжечь на воздухе, то из нее образуется сернистая кислота, а если на эту кислоту воздействовать терпентином, снова выделится сера. Что же из этих двух веществ более сложно? И какой процесс является разложением (анализом), а какой — соединением (синтезом)? Бойль не мог на это ответить, а позднее сторонники теории флогистона давали на него неверный ответ.

Сын. Как же можно было проверить и доказать, что же происходит на самом деле?

Отец. Ты сейчас об этом узнаешь. Я уже тебе говорил, что вслед за абсолютизацией свойств вещества, или метафизикой свойств, пришла абсолютизация отношений между вещами, а именно механических отношений, или метафизика отношений. Теперь, когда категория качества получила в химии свое развитие и обоснование, сами свойства вещества могли рассматриваться как отношения между качествами, то есть как проявление одного качества в его отношении к другому или другим качествам. При этом выделяются некоторые общие свойства, присущие всем телам природы, во всяком случае, всем, которые были известны в первой половине XVIII века. Такими свойствами были, например, вес тел и их объем. И вот тогда перед химиками встала задача — перейти от чисто качественных способов исследования вещества к количественным, иначе говоря, начать сравнивать тела по их общим свойствам и измерять их.

Сын

. Но разве до этого люди не знали таких способов?

Отец. Конечно, знали. Взвешивание и измерение объемов тел известны издавна. Но раньше люди пользовались этими приемами лишь на практике, в производственных процессах или в торговле. Пробирное дело, изготовление монет тоже ведь основано на количественных приемах. Но в науку о веществах — в химию — эти приемы долгое время не имели доступа, и химики пользовались ими лишь эпизодически, от случая к случаю. Химики, которые придерживались лишь одного качественного подхода к веществу, говорили: ведь мы ученые, а не лавочники, чтобы пользоваться весами или ведрами! И это продолжалось так почти до середины XVIII века.

Сын. Что же заставило химиков вдруг переменить свое отношение к весам и ведрам?

Отец. Ты думаешь, может быть, что это было потребностью их духа? Нет, это сделала за них человеческая практика. Ты вот сейчас, чтобы разжечь костер, дул изо всех сил на тлеющий уголек, он и разгорелся. Почему? И в кузнице издавна существовали кузнечные мехи, чтобы раздувать огонь. В чем же был их секрет? А ведь металлургия стала играть все большую роль в хозяйственной деятельности. Качественный подход был очень ограничен и, как я уже тебе сказал, не давал возможности ответить на вопрос, какие вещества проще, а какие сложнее в химическом отношении. Более того, он не давал возможности выяснить роль воздуха в металлургическом производстве и вообще открывать и изучать отдельные газы. Ведь газы не имеют постоянной формы, они легко смешиваются между собой в однородные смеси, каким, ты знаешь, является и воздух. Многие газы бесцветны, не имеют вкуса и запаха, так что их очень трудно отделять друг от друга и различать между собой. Самые жизненно важные простые (или элементарные) газы — кислород, азот и водород — долгое время не могли быть открыты, пока люди пользовались лишь качественными способами исследования вещества. А практика остро нуждалась в том, чтобы люди раскрыли химизм таких процессов, как горение, восстановление металлов из их ржавчин (окислов), кальцинация (прокаливание металла на воздухе) и другие. Для этого следовало искать более эффективный способ химического изучения вещества. Им и оказался количественный способ — объемный, и особенно весовой.

Сын. Как же это произошло?

Отец.

Я тебе говорил, что когда среди всего необъятного множества различных свойств веществ были выделены такие, которые оказались общими для всех тел, то сами тела можно было сравнивать друг с другом с точки зрения значения этих свойств. Возьми в одну руку камень, а в другую носовой платок. Что ты можешь сразу же сказать о них?

Сын. Ну, конечно, что камень тяжелее, а платок — легче.

Отец. Верно. Но что ты сделал, когда сказал это? Ты сравнил оба тела — камень и платок — по их весу, по массе, отвлекаясь от всех других их свойств. Ведь для того, чтобы сказать: камень тяжелее, платок легче, — тебе не нужно думать о том, что камень темного цвета, а платок белый, что камень твердый, а платок мягкий, что камень минерального происхождения, а платок сделан из растительного материала и т. д. Такие свойства обоих тел, как и все остальные их свойства, тебе не нужны сейчас, более того, они тебе только помешали бы, если бы ты их стал учитывать в своем уме. Напротив, ты от них отвлекся и оставил в поле зрения только одно: их вес. И тогда ты мог определить — одно тело тяжелее другого. Ведь так это было, не правда ли?