Беседы с Маккартни

На экране он в самом деле кажется прирожденным актером.

Да, так и есть. Ринго – кинозвезда, и всегда ею был. У него в характере это заложено. Он очень сдержанный, такой типа самодостаточный, и это стало понятно, когда мы снимали «Вечер трудного дня». Дик Лестер хотел снять сцену с участием Ринго. А Ринго всю ночь зависал по клубам и на съемки приехал, практически не спав. А Дик просто сказал: «Так, давайте, наденьте на него эту шляпу и старый плащ. Будь добр, пройдись по берегу канала!» [Снималась сцена возле Темзы в лондонском пригороде Кью.]

Ринго ответил: «Ага, о’кей». Он начал вытворять разное, пинать пустые банки, к нему подошел мальчик, но в итоге все держится на характере Ринго, на том, какой он в жизни. Он понимает, что от него требуется, и в состоянии это выдать. Он человек естественный, поэтому он хорошо смотрится в фильме.

Джон отлично играл, потому что он вообще был крут. Мы нормально сыграли, все четверо неплохо получились, и это был большой хит. Нам нравилось то, что это настоящий фильм, а не просто действо для раскрутки рок-н-ролльной группы. Там отразились наши характеры.

Получилось так, что моего якобы дедушку сыграл Уилфрид Брэмбелл. Он был «чистенький», и это мило, потому что так все время говорили о пожилых: «Я приду с дедушкой». – «О нет, только не это!» – «Да ладно, он чистенький».

А в то время он уже снимался в «Стептоу и сыне» [британский комедийный телесериал]? Там сын постоянно называл его «грязный старикашка».

«Грязный старикашка», точно! [Щелкает пальцами.] Ну конечно! Все, как ты говоришь, он играл Стептоу, грязного старикашку. Ну да ладно. Нам это нравилось, и было очень здорово повстречать всех этих актеров, потому что с такими людьми редко удавалось познакомиться.

Так что благодаря фильму, благодаря Брайану [Эпстайну] мы на самом деле продолжали свое образование. Мы увидели, как снимаются фильмы, что было важно. Так что позднее мы отважились сделать это самостоятельно.

«Вечер трудного дня» был черно-белый фильм, и это было здорово. Мы остались довольны. Это выглядело сложнее, чем обычное кино, более по-студенчески – неудачное слово, но ты понимаешь, что я имею в виду. В нем было что-то от высокого искусства. Нам это все нравилось.

За счет непосредственности и энергичности «Вечера трудного дня» – а также, как подозревает Пол, благодаря престижу черно-белого кино, – в нем больше огонька, чем в последовавшем за ним в 1965 г. слегка декадентском «На помощь!».