Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении душии различных вопросах духовной жизни.

ПРЕПОДОБНЫЙ СТАРЕЦ ФЕОФИЛ НОВЫЙ, КИЕВСКИЙ ПРАВЕДНИК

(1929-1996)

Преподобный Феофил Новый — один из великих старцев XX века. Его особые духовные дарования обнаружились еще во время учебы в Семинарии, к нему часто обращались за советом и помощью, и уже тогда Петр Россоха (так звали старца в миру) мог утешить и обо­дрить.

После окончания Московской Духовной академии он был пострижен в монашество с именем Пафнутий. Через год молодой иеромонах Паф­нутий по собственному прошению был переведен в Свято-Успенскую Ки­ево-Печерскую лавру. Дар проповедника и наставника, проявившийся еще в годы учебы, все больше раскрывался в молодом иеромонахе. Люди тянулись к нему за живым словом, наставлением и утешение, хотя и было ему в ту пору всего двадцать семь лет от роду. Пребывание в Ки­ево-Печерской лавре оказалось недолгим. В 1958 году за то, что он пе­рефотографировал иконы и благословлял ими своих духовных чад, иеро­монаха Пафнутия сослали в изгнание, и длинная вереница перемещений из епархии в епархию, с прихода на приход, длилась тридцать лет. В 1988 году игумен Пафнутий возвратился в Киев. После многочислен­ных испытаний, лишений и скорбей Господь сподобил Своего избранника множества духовных даров, возложив на него тяжкое бремя старче­ства. Китаевский скит — последнее место, где подвизался великий старец. В апреле 1994 года старец удостоился восприятия высшего ан­гельского образа — великой схимы. При пострижении ему дано было имя Феофил в честь преподобного Феофила, Христа ради юродивого.

Наставления старца были кратки и немногословны. Будь­те смиренны, кротки, терпеливы, — часто говорил он, подчер­кивая особую значимость этих христианских добродетелей. Слова старца были просты, но удивительно мудры и преис­полнены благодатной силы. «Много он не говорил. Скажет два-три слова — и все понятно. Дар слова Богом дается.

У него слова были очень весомые. Он мало говорил. Бывало, скажет слово, выпустишь из головы, а потом вдруг вспом­нишь эти два слова. А в них выражается все: и действитель­ность, и будущее», — рассказывала одна из духовных дочерей старца, Таисия И.

«Для бодрости скажет пару слов — и сон проходит, и ус­талость как рукой снимет. Слова у него сильные...» — гово­рил иеромонах П. В окормлении монашествующих и мир­ских старец прежде всего стремился научить их послушанию. «Больше всего не любил батюшка, когда мы своевольнича­ли, — вспоминал иеромонах П. — Часто, бывало, дает по­слушание и говорит: «Выполни». А у тебя в голове не укла­дывается, не можешь понять, как его выполнить, а он тре­бовал, требовал. Он знал, что мы можем выполнить, но, по своей слабой воле, по своему слабому характеру не выпол­няем. Он ставил задачу, а каким путем ты этого добьешься — решай сам. Этим он давал возможность самим размышлять, рассуждать. И если что не получается, приходи, спрашивай. Он любил, когда к нему приходили и спрашивали что-то о духовной жизни, какие-то духовные проблемы. Он настав­лял, утешал, подсказывал. Когда я приходил с такими воп­росами, он всегда рад был».

Не любил старец стремления к чрезмерным подвигам, ко­торые были не под силу новоначальным. «Куда ты на небо лезешь?» — говорил он незадачливому монаху, имеющему ревность не по разуму. Иногда было достаточно одного лишь взгляда старца, чтобы человек понял свою ошибку и встал на путь исправления.