Бесконечная утопия

Что касается мира взрослых, то Агнес вскоре узнала, что здесь нет формальных законов. Никто не желал обращаться со спорными вопросами к американскому правительству Базовой, которое теоретически по-прежнему придерживалось политики «Эгиды», насаждая законы США в их государственных границах по всем последовательным Землям до бесконечности. С другой стороны, здесь не было замечено самосудов, как в некоторых удаленных поселениях. К примеру, многие города Кукурузного пояса назначали шерифов. Споры здесь решались без судов: согласованной компенсацией, застольями, призванными восстановить дружбу. Все перечисленное достигалось не так легко, как могло показаться, и требовало черт знает сколько разговоров. Но в таких маленьких группах без прощения и примирения споры перерастали в длительную вражду, а этого никто не хотел. Люди тратили уйму времени на переговоры, зато экономили время потом. И, конечно, если спор никак не решался, та или другая сторона могла просто перейти. Для этого последнего решения всегда оставалось место…

Но прямо сейчас Агнес не хотела уходить.

В одиночестве она оглядела дом, который они обустроили. Они справились быстрее, чем она ожидала. Эту комнату, которую Агнес называла гостиной, Лобсанг обставил как маленький буддистский храм с полированным дощатым полом, стенными панелями, привезенными с Ближних Земель и украшенными красными, золотыми и зелеными узорами. Все это было очень далеко от католических традиций Агнес, но ей нравилось ощущение симметрии и порядка, аромат благовоний и улыбка статуи Будды – довольно сильный контраст мученическому выражению Христа на кресте. И маленькому Бену нравились яркие краски, он назвал их «рождественскими».

Они были здесь счастливы, решила Агнес. В равновесии. Жизнь, как всегда, далека от совершенства. Временами Агнес видела только проблемы. Но в долгосрочной перспективе, насколько она могла судить, люди здесь всё делали правильно. Учились новому образу жизни, основанному на долгом опыте человечества и собственном здравом смысле. Если Салли Линдси именно поэтому привела их сюда, то это был хороший выбор.

Единственная проблема заключалась в том, что Агнес по-прежнему плохо спала. Она услышала голоса. Лобсанг с Беном вернулись. Она сосредоточилась на рукоделии.

Глава 20

В холодном Лондоне на Базовой, в пыльных архивах, в плохо отапливаемых гостиничных номерах, ссутулившись над устаревшими планшетами, подключенными к нестабильной сети, Нельсон Азикиве продолжал исследовать запутанную историю семьи Валиенте.

Для чего вернулся на два века назад, в 1852 год, в Новый Орлеан.

* * *

Луи Валиенте никогда не видел такого города, как Орлинс, как называли его местные жители. Но, с другой стороны, до первой встречи с Освальдом Хаккетом и его рыцарями Дискорпореи четыре года назад, он побывал всего в нескольких городах, кроме своего родного Лондона: в Манчестере, где дал пару представлений перед толпой рабочих, по сравнению с которыми ламбетские уличные торговцы показались бы утонченными джентльменами; и в Париже, где выбросил кучу денег на регистрационный сбор за неделю участия в весьма сомнительном празднестве.

И вот, в августе 1852 года, он шел по городу в компании Освальда Хаккета и Фрейзера Бердона со скромным багажом к снятым комнатам. Впечатления были смешанные. Жара и шум, музыка и улыбающиеся лица, вонь с реки и полнейший хаос. Луи никогда в жизни не чувствовал себя таким неуместным, старомодным англичанином.

– Похоже на Париж, – наконец сказал он, найдя одно из немногих доступных ему сравнений. – В некотором роде. Посмотрите на архитектуру, есть довольно изящные здания. Просторные и затененные – адаптированные к климату, конечно. И еще повсюду французский язык.

– По мне, больше похоже на Лондон, – сказал Бердон. – Уберите хорошую погоду, плесните вековой копоти – и можно получить Ист-Энд.

Хаккет пренебрежительно фыркнул:

– Для меня весь этот город – одно сплошное буйство. Всюду шум, цвета, громкая музыка. Если бы я помнил Данте, то, наверное, отнес бы все это к тому или иному кругу ада. Вспомните, четыреста лет назад ничего этого не существовало. И это рабская страна, никогда не забывайте – да здесь находится самый крупный рынок рабов в Америке. Земля рабовладельцев и охотников за рабами с финками и револьверами, ищейками, бичеванием и линчеванием.

Бердон нахмурился.

– Спасибо, Хаккет, не надо благочестия. Хватило от принца за эти четыре года. Мы здесь, верно? Мы знаем работу – миссию, как вы говорите. Давайте займемся делом.

– Да, – несколько холодно согласился Хаккет, – давайте.

* * *