Бесконечность, плюс-минус (СИ)

Маччери должен был справиться и показать людям тот ракурс, который Хлоя просто не могла увидеть ввиду того, что Мейярф не был её родиной. Он был тем редким человеком, кто не имел отношения к Орторусу, но кому Хлоя во многом доверяла. Именно Маччери с парой своих друзей, таких же толковых, приоткрыл завесу происходящего и самолично показал вещи, которые не каждый мейярфец мог заметить, чего уж говорить об иностранцах. Бесспорный представитель интеллигенции, в котором вместо амбиций явно читалось самоуважение, а вместо патологической болезненной тяги к помыканию и закостенелости прослеживалось иногда даже излишнее стремление к новшеству и совершенствованию своих идей. Мужчина этот был временами опрометчивый, иногда наивный, но напрочь отказывающийся от таких понятий как “непогрешимый”, “непоколебимый” и “истинный”. Таким этого человека видела Хлоя и именно ему она решила вверить часть большого плана, от которого многое зависело для каждого из участников.

Пока Маччери говорил, Хлоя отдала рупор Эстер и кивнула в сторону серой дымки. Устройство распалось на частицы и дало небольшой запас амарантина. Словно повинуясь кивку, ступень под ногами набрала скорость, и устремилась в нужном направлении. Только удалось миновать толпу, они свернули в ближайший переулок.

— На тебе Скай, милая. Быстро.

— А ты?

— Подстрахую остальных.

— Как подстрахуешь, а? Как? — Эстер занервничала.

— Импровизация.

— Нет! Нет, там же другие носители! Это сразу крышка. Скажи, почему всё именно так, почему? Откуда у Вереска аромат? Как так могло выйти? Как такое можно было упустить? Хлоя, скажи мне, как?!

— Ещё раз. Тебе нужно помочь Скаю. Правильно?

— Конечно правильно. Но как остальные? И ты? Хлоя, я очень тебя прошу, не показывайся и не рискуй. Эти люди опасны, ты ведь понимаешь это.

— Нужно уметь выбирать правильные моменты.

— Они тебя даже слушать не станут! Это же сражение, кто там будет разбираться в том, что ты хочешь сказать? Пожалуйста, послушай меня.

Хлоя не умела передавать своё спокойствие другим людям. В таких ситуациях она зачастую взглядом и тоном речи приказывала остановиться и взять себя в руки. Чувство ответственности и прямой приказ обычно ненадолго, но побеждали панику. Сейчас почему-то захотелось отреагировать иначе: рука легла на голову Эстер и пару раз мягко прошлась по её волосам.

— Маленькая паникёрша. Если что-то идёт не по продуманному плану, значит, нужно придумывать другой, вот и всё. Мы бы тут и не торчали, если бы не имели альтернатив, так?

— Так. Значит, у тебя есть запасной план?

— Нет. Я настолько же понятия не имею, что теперь делать, как и ты. Но я что-то придумаю, и хоть пару секунд, но выиграю. А вот быть в двух местах одновременно, чтобы посмотреть как там Скай, я не могу.

— Понимаю, да. Ты правильно говоришь, — напарница благодарно закивала. — Прости. Я побегу! Оберегай вас каждый, каждый из Вездесущих!

Они не обменивались любезностями. Эстер нырнула в узкий проход и побежала в сторону сгоревшей бумажной кометы. Хлоя тоже ни секунды не медлила. Позади оставались удивлённые взгляды и испуганные лица, а впереди слышался неприятный лязг, что с каждым ударом становился громче и громче.

* * *

Пракси никакие бумажки не были нужны, чтобы понять наличие больших проблем. На его глазах объятый огнём скат под ногами Ская превращался в не пойми что. На восточной улице, что была к Пракси ближе остальных, раздался взрыв, слышный даже сквозь шум толпы. Бабочки Глэдис виднелись над крышами невысоких зданий, но всецело проигрывали высоким оранжевым столпам, издающим какие-то неестественные звуки.

Долго думать было не в его духе. Первоочерёдный план остался где-то на задворках мыслей, сам же Пракси нёсся в сторону восточный улицы.

Лёд какое-то время мог продержаться и без него. Парень тешил себя мыслью, что успеет справиться со всем до того, как грастии прорвутся наружу и начнут разгонять толпу.

— Олухи. Ряженные олухи. Безмозглые ряженные олухи! — ругался он про себя, то и дело оборачиваясь назад. Потому что знал, что его нужно ставить на защиту улиц, а у ратуши мог постоять и кто-то другой. Пракси злился на грастий, злился на свою смехотворную роль у ратуши и внезапные сюрпризы, чтоб их. Бесили и трусы, что решили напасть на девушек вместо того, чтобы первым спровоцировать его. Из себя выводили все эти толкающиеся люди, пищащие паникёры и даже трёп Маччери, голос которого резал уши. Этой злостью на всё подряд он давно научился вытеснять страх и растерянность. Потому каждый раз Пракси представлял не худшие последствия для себя, не самый плачевный результат, а тех, кто за всё это ответит.

Он выбежал на восточную улицу, где было чуть просторнее, и тут же увернулся от сгустка огня. Чужого, враждебного и опасного для близких ему людей. Огня, который он во что бы то ни стало пообещал себе потушить.

* * *