Бесноватый Цесаревич 2

-Я и сам хотел бы знать. Мы думали, что действуем за спиной англичанина и тихонечко посмеивались. Как оказалось, кто-то стоял и за нашей спиной. Вот ему было смешно наблюдать, как мы убогие вызвали на себя гнев Его Высочества. Главное, чтобы этот зассанец Кутайсов ничего лишнего со страху не ляпнул.

-Этот может, но он слишком увяз в сём деле. Его Величество был сильно зол на брадобрея, высказал ему прилюдно неудовольствие. После этого Кутайсов был в особняке Ольги Жеребцовой, где наверняка имел разговор с Уитвортом. Говорят, что турчонок пребывал в состоянии крайнего нервного расстройства. Но уже через два дня Император сменил гнев на милость, и брадобрей опять задирает свой длинный нос, — ответил Хованский.

Тут голос подал уже охмелевший Гагарин, лицо которого перестало трястись и изрядно покраснело.

-Но ведь многие людишки знают, что мы чего-то искали. Сейчас проводится расследование, и могут выйти на нас.

-Расследование о покушении проводит наш человек из Тайной экспедиции. Ему же и было поручено провести обыск в Новгороде. Много он не знал, кто же будет рассказывать про такое? Да и вообще, не будет он лишнего болтать, проверенно временем. Князь Куракин в своём ведомстве уже ничего не решает и устранился от дел. По твоим же словам, Гавриил Петрович, следующий глава Тайной экспедиции — Пётр Лопухин. Вот и следует завтра тебе поговорить с ним, заодно приведёшь в порядок свои нервы. Тем более что именно он наблюдает за делом Константина и докладывает Его Величеству. А там уже всё успокоится, с Божьей и нашей помощью, — Хованский поискал газами икону, и не найдя её, быстро перекрестился три раза.

Интерлюдия-2.

Этот небольшой и неприметный особняк на окраине русской столицы, иногда использовался секретарём шведского посла для тайных встреч. Хозяином здания был курляндский барон, многим обязанный Хенрику Стенбоку и предоставлявший комнату для переговоров по первой просьбе.

Являясь потомком известного шведского рода, Стенбок уже несколько лет работал под руководством нынешнего посла[1] и как многие думали, набирался опыта. Он мог бы начать делать карьеру на другой должности, ведь несмотря на молодой возраст, показал множество талантов. И такие возможности были. Но дипломатическая служба не привлекала Хенрика, как, впрочем, равнодушным он был к службе армейской. Секретарь много лет приносил пользу своей стране иными делами, о которых не всегда знал даже посол. Да и в Стокгольме о настоящей его работе знало не более двух-трёх человек.

Гость задерживался, и Хенрик ещё раз обдумывал произошедшее событие. Не допустил ли он где-то ошибку? Может, поторопился, и нужно было провести более тонкую интригу? С другой стороны, подобной ситуации могло не сложиться. И очень досадно, что такие труды пропали даром.

Наконец послышались шаги, и в дверь вошёл гость. Сухопарая фигура, аскетическое лицо и глаза, смотрящие на собеседника с некоторой долей снисходительности. Но в этом не было никакого превосходства над собеседником. В глазах Якова Дубянского[2] тлела, периодически вспыхивая, убеждённость и непримиримость религиозного фанатика. Хенрик ни на минуту не сомневался, что его гость и соратник по ложе истинно верующий человек. Насколько продажным лицемером был отец[3], настолько сын был непримирим и фанатичен.

-Какая необходимость встречаться в этой конуре, да ещё проникать в неё через вход для прислуги? — задал вопрос вошедший, после приветствия.

-Мы с вами не только вольные каменщики, с гордостью надевающие запон[4]. На нас лежит святая обязанность каждого христианина и неравнодушного человека, вставшего на путь борьбы Антихристом. Поэтому небольшие трудности, обусловленные моим желанием сохранить наше Дело в тайне, можно перетерпеть.

После слов шведа лицо гостя озарила самодовольная улыбка, кивнув в знак согласия он занял свободный стул. Дубянский пригубил бокал с морсом, вино он показательно не пил и всячески осуждал пьющих. В убогой комнатёнке, кроме стола и стульев ничего не было, но гость с любопытством и брезгливостью рассматривал старые обои, растрескавшийся потолок и мутные стёкла небольшого окна.

Хенрик не зря много лет работал в посольстве, выполняя тайные поручения. Одним из его навыков было умение разбираться в людях. Определить, что за внешним безразличием к мирским соблазнам и показным благочестием Дубянского, скрывалось просто невероятное тщеславие, было несложно. С учётом того, что они с Яковом состояли в одной ложе, секретарь быстро завёл с ним знакомство. А далее постепенно, шаг за шагом, втирался к нему в доверие, заодно внушая нужные мысли.

-Нам не удалось осуществить задуманное. Досадная случайность или невезение, но, как оказалось, слуга пробует пищу Антихриста, чего мы не знали, — произнёс Яков ровным тоном.

-Столица встревожена и гудит как пчелиный улей. Агенты Тайной экспедиции перетряхнули весь город и не дают никому покоя. Вы уверены, что мы можем чувствовать себя в безопасности?