Бесноватый Цесаревич 2

-Не переживайте так, господин Вахрамеев, — делаю я максимально серьёзное лицо, — Молитва вещь хорошая и нужная. Непременно после ступайте в церковь и очистите свою мающуюся душу. Деньги же лучше внести в какое-нибудь благотворительное заведение. А за своего сына можете быть покойны. В ближайшие двадцать пять лет он будет одет, обут, сыт и главное — занят очень интересной и насыщенной работой. И начнёт он, как вы хотели, с самого низа, а далее всё в его руках. И даже грехов на вашем сыне больше нет, потому что он сейчас воин Божий, ибо защита Родины — есть дело богоугодное. Только с женой у Дмитрия сразу вряд ли получится, но поверьте, первые лет десять она ему и не понадобиться. Идите, господин купец, помолитесь, подумайте о смысле жизни — это никогда лишним не бывает.

Думаю, купец так и не понял, что произошло, но Игнатьев открыл дверь и помог лёгким толчком растерянному товарищу покинуть комнату.

Ситнев некоторое время сдерживался, но потом начал ржать как конь, писарь поддержал его тонким хихиканьем. Мне же было смешно и грустно. Героем я себя не ощущал, но и особой вины также не чувствовал. Ситуация была просто ужасная. Если хотя бы в каждом десятом уездном городе страны творится подобное, то это катастрофа.

На следующий день мы разделились. Часть здоровых рекрутов выдвинулись в полк под надзором рекрутской команды. Вместе с ними я отправил егерей, дабы с таким трудом доставшиеся будущие солдаты доехали до места службы живые и здоровые.

Дорога до Демянска с учётом качества покрытия, весьма затруднительна и растянута по времени. Зато есть повод подумать. Но мысли, которые меня одолевали, были очень минорными.

Для меня всегда было непонятно скотское отношение к человеческой жизни. Никогда не жил в других странах, я конечно про нормальные, а не всякие помойки третьего мира. Но сдаётся мне, что Россия моей эпохи унаследовала наплевательское отношение к жизням людей у Союза, который, в свою очередь, взял много худшего у Империи. Был короткий отрезок в СССР конца пятидесятых — середины восьмидесятых, когда наш народ жил более или менее нормально, его массово не тиранили и уничтожали. Более того, власть даже проявляла всяческую заботу о населении, а человеческая жизнь была бесценна. Но произошло, что произошло. Далее всё встало на свои стандартные людоедские рельсы.

Трое из шести рекрутов в итоге заболели, Вольф предложил оставить их отлежаться. Но я не решился оставить бедолаг в прежних условиях и забрал с собой. Едут теперь на телегах под присмотром врача и с нормальным питанием. Какой мотивацией руководствовался Захаров, когда попытался впихнуть больных людей, вместо здоровых, понятно. Дело обычное, никто не хочет терять нормальных работников, ни помещики, ни община. Случай с Вахрамеевым банальная взятка, для местных реалий дело обыденное и практически неподсудное. Слишком большую волю дала Екатерина, что коррупция перестала считаться преступлением. Но когда этот моральный урод прикарманил даже деньги, положенные на содержание этих несчастных, он не понимал, что обрекает их на муки голода? Он не знал или не хотел замечать, что его шакалья команда отняла у людей одежду и обувь? Не видел, что они несколько дней сидят голые и голодные в холодном сарае? Последние два дня людей почти не кормили, давали какие-то объедки и холодную воду. Что творится в душе таких людей и есть ли она у скотов? Рекрутов, которых должны были накормить, одеть, сопроводить за казённый счёт банально ограбили, и чуть было не уморили голодом.

Перед отъездом я прописал каждому из шакалов шпицрутенов, особо не зверствовал, им ещё людей в Новгород сопровождать. Жалко, что нельзя было запороть до смерти людоеда-капитана. Он был тих и незаметен, против наказания своих солдат не возражал, всех необходимых рекрутов предоставил.