Бесноватый цесаревич

– Откуда эти странные выходки? Бегаешь в непотребном виде по парку и пугаешь народ, носишься с каким-то безумным прожектом водопровода. Еще ведешь крамольные беседы и бросаешь тень на матушку нашу церковь. – Екатерина перекрестилась, за ней повторили все присутствующие, и продолжила: – А может, ты берешь пример с дядюшки Фредди[31]? Тот тоже любил бегать голым по лесу и трясти своим неработающим отростком. Он, говорят, еще любил своих юных барабанщиков, вместо того чтобы посещать спальню супруги. А что, начни бегать нагишом под барабанную дробь, обрадуй меня грешную.

Я молчал и принципиально креститься не стал. Ждал продолжения этого шоу.

– Хочешь, чтобы тебя считали безумцем? Или бесноватым? Может, ты решил стать почетным водовозом? А что? Внук императрицы Российской по прозвищу Водовоз. Как обрадуются в Европе, когда узнают. – Екатерина произнесла это с саркастической улыбкой, и многие присутствующие дружно заулыбались и захихикали. – Ты совсем отбился от рук. Я решила, что тебе нужно покинуть столицу и привести в порядок свои мысли. Поедешь служить. И не в гвардию, а в простой пехотный полк в небольшом чине. Посмотрим, годишься ли ты хоть на что-то.

Умом понимаю, что это театральная постановка, но не могу сдержать своих эмоций. Чувствую, как кровь прилила к лицу, наверняка морда у меня сейчас красная как помидор. Еще и недобрая усмешка, которую я не могу убрать, дополняет мой образ. Это точно наследие взрывного характера реципиента. С другой стороны, глядя на мое злое лицо, никто не подумает, что перед ними ломают комедию.

– Александр Васильевич, – обратилась Екатерина к Суворову, – посоветуй, в какой полк отправить этого неуча?

Публика уже не сдерживалась и начала смеяться. В залу подтянулся еще народ, отчего стало совсем душно.

– Отправь, матушка, его в Выборгский мушкетерский полк. Командует им подполковник фон Миллер. Вояка он справный, и служба у него поставлена получше многих. Полк квартирует в Новгороде, всего верст двести от столицы. С одной стороны, Константин Павлович под присмотром, с другой – вызвать его в столицу можно быстро. – Суворов говорил спокойно и без эмоций, но у меня складывалось впечатление, что он мне сейчас подмигнет.

– Если Александр Васильевич хвалит полк, то дело там действительно поставлено правильно. Решено. Даю тебе неделю на сборы, и отправляйся служить в звании прапорщика, как положено выпускникам кадетского корпуса, – произнесла Екатерина и посмотрела на Суворова.

– Слышал я, что Константин Павлович имеет склонность к наукам, в том числе и воинским. Генерал Кутузов отзывался о кадете Романове весьма лестно, – улыбнулся фельдмаршал. – Может, отправим его, матушка, поручиком? А далее, коль себя проявит, то можно давать капитана и на роту ставить, а то и батальон.

– Да будет так! Поручик Выборгского мушкетерского полка Константин Романов – звучит неплохо. Ступай, – посмотрела на меня грозно императрица.

– Стой, – слышу уже в спину приказ Екатерины и оборачиваюсь. – Даже ненароком не смей больше хулить церковь, как католическую и тем более православную. А теперь иди.

Это как раз понятно. Екатерина очень много сделала, чтобы сгладить последствия раздела Речи Посполитой. Многие поляки получили посты и прочие милости. Было заключено немало браков между польской и русской аристократией. И здесь я, весь такой борец с католичеством. А поляки, австрийцы с испанцами и есть оплот этого самого католичества. Австрийцы вообще наши главные союзники уже семьдесят лет, что для истории чуть ли не рекорд, хотя я в гробу видел таких союзников. Понятно, что этот пассаж предназначался больше для австрийского посла и польских дворян.

В полной тишине выхожу из залы, которая уже заполнилась под завязку. Расталкивать никого не пришлось, публика сама организовала мне коридор, но горячее дыхание стоящих вплотную людей ощущал буквально всем телом. Ухмылки и откровенное злорадство на многих лицах не вызвали у меня никакой реакции. А вот полные слез глаза Юли и бледная как мел Лиза резанули, как ножом по венам. Александр стоял рядом с ними, но по его лицу нельзя было прочитать никаких эмоций.

– Я пройдусь пешком до дворца. Вам лучше остаться, пока не закончится праздник, – произнес я с улыбкой супруге.

Воспитание не позволяло ей разрыдаться, но она была близка к срыву. Я немного покрутил головой, показывая, что нельзя проявлять эмоции. Юля девушка умная, поймет. Кивнул Лизе с братом и пошел далее, сквозь еще более уплотнившийся коридор из придворных.