Беспокойные дали

— Нашла очень просто. Встретила как-то в городе Валю Мухина, он мне и сообщил, что ты в Баку, в училище на спецкафедре. А тут подвернулась командировка. Долго мучилась, но все же решилась и поехала. Но тебя, увы, куда-то отправили. Мичман ваш — очень душевным оказался и все про Андрея Платонова рассказал. Так что я теперь знаю, какой ты ученый, уважаемый коллегами и любимый курсантами педагог. Что же касается меня, то я никуда не пропадала. Живу с мамой и дочерью все там же. Работаю в КБ. Ну а как все эти годы жила –долгая история.

— Вот и хорошо, — подхватил Андрей, — ты мне её и расскажешь. Пойдем-ка в ресторан, посидим, потолкуем. На улице дождь и холод, а там тихо и спокойно.

…Ресторан только что открыли, поэтому зал был пуст и неуютен. Официанты, сгрудившись у стойки бара, что-то оживленно обсуждали, не обращая внимания на вошедшую парочку. Андрей выбрал столик в дальнем углу, у окна, из которого открывался вид на размытый дождями сквер. Промокшие кипарисы унылыми шпалерами обрамляли центральную аллею, старые ракиты полоскали в лужах свои неопрятные коричнево-рыжие космы, редкие прохожие, кутаясь в пальто и прикрываясь зонтиками, вприпрыжку пересекали раскисшую от дождя аллею, торопясь к трамвайной остановке.

Андрей протянул Лене карточку меню.

— Знаешь, — бегло взглянув на неё, сказала Лена, — давай не будем устраивать купеческого застолья. Какого нибудь легкого вина и фруктов, по-моему, будет достаточно.

Остановились на полусладком шампанском, фруктах и шоколаде.

После первого тоста «За встречу!», Андрей попросил: — Ну, а теперь рассказывай как жила, что делала и вообще всё, всё, всё.

Лена задумчиво посмотрела на него, улыбнулась и неторопливо начала свой рассказ:

— Зимой, в год твоего выпуска из училища, я вышла замуж за своего сокурсника. Жили у моих родителей. Через год родилась Машка. Пришлось взять академический отпуск. Муж Иван, окончив институт, получил назначение в Керчь на судостроительный завод. Уехал туда один. Я с Машкой осталась у родителей — нужно было заканчивать институт.

У Ивана с отцом отношения сразу как-то не сложились. И когда мама, было, заикнулась, о переводе Ивана в Севастополь, он её резко оборвал: «Пусть похлебает трудовых щей на стороне, да понатирает мозоли на своих интеллигентских пальчиках!». Иван на заводе долго не выдержал. Прорабская работа, сам понимаешь, тяжелая и сволочная. Работяги, мат, грязь, план, штурмовщина, расценки. Через год бросил он там всё и, не отработав «обязаловки», прикатил в Севастополь. Родители кое-как замяли это дело. Достали ему справку, что по семейным обстоятельствам он должен находиться в Севастополе. После этого отец как отрубил: «Он мне не зять!».

Мама переживала. Пыталась как-то разрядить обстановку, но отец ни в какую. Пришлось уйти от родителей на частную квартиру. Его маменька во всем обвиняла меня. Уверяла, что я своим институтом «искалечила жизнь её сыночку». Она сразу настаивала, чтобы я после свадьбы бросила институт и посвятила себя семье, то есть её дорогому чаду. Короче, потянулась обыкновенная житейская склока. Тут подоспел последний семестр и дипломный проект. Хотела Машку отдать маме, Иван воспротивился. Свекруха сразу отказала: «У меня больные ноги и я с дитем сидеть не могу». Отец помог устроить Машу в ясли. Стало полегче. Весной защитила диплом. Направили в ЦКБ. Там меня приняли хорошо. А главное дали интересную работу. Не поверишь, на работе я отдыхала, хотя и вкалывала по-черному.

А Иван все перебирал — искал «халяву», чтобы ничего не делать, а получать хорошо. Он всегда к работе рвения не испытывал, да ещё и гонору много. Поэтому долго нигде не задерживался. Появились дружки. Такие же халявщики, как и он. Пока я на работе, они дома «отдыхали»: под пиво и водочку вели высокоумные разговоры…

Я терпела, терпела, но потом взорвалась. Разогнала всю эту «бражку», а Ивану пригрозила: «Не прекратишь, заберу Машку и уйду. Живи, как хочешь». Вроде бы взялся за ум. Устроился на «Парус». Выпивать с дружками почти перестал. Получку всю домой стал приносить.

Тут умер папа. Это был какой-то кошмар. Мама от нервного потрясения с инфарктом угодила в больницу. Мы перебрались опять к нам. Я металась между больницей, детским садом и работой, а Иван снова запил. Больше терпеть его пьянки стало невмоготу. Я выставила его. Он ушел к своей мамочке, а через полгода мы развелись…

За окном стало темно. Включили люстры. Зал понемногу заполнялся публикой. На эстраде оркестранты возились с аппаратурой. Андрей подозвал официанта, заказал ещё бутылку шампанского и шоколад. Лена рассеяно смотрела в черноту окна, медленно потягивая сигарету. Чувствовалось, что воспоминания причиняют ей боль, но, видно, и наболело так, что молчать уже было не в силах.